– Да… да… – отвечал Пенкроф с величайшим волнением.
– Это Топ! Это лает Топ! – воскликнул Герберт, просыпаясь и вскакивая со своего ложа. – Скорее! Скорее!
Все кинулись к выходу.
Им чрезвычайно трудно было выйти из своего убежища, потому что ветер с силой отбрасывал их назад. Наконец кое-как они выбрались и, ухватившись за выступы утеса, огляделись.
Кругом царствовала совершенная темнота. Море, небо, земля – все сливалось в один непроницаемый мрак.
В продолжение нескольких минут Спилетт и его товарищи не могли двинуться с места; дождь поливал их немилосердно, песок ослеплял, ветер чуть не срывал с утеса. Затем, когда снова наступило короткое затишье, они опять услыхали отдаленный собачий лай.
– Лай доносится издалека, – проговорил моряк.
– Это Топ! – воскликнул Герберт. – Кому ж тут лаять, кроме Топа, в этом пустынном и необитаемом краю?
– Это так, – сказал Пенкроф, – но чего он лает словно на одном месте? Если бы Наб был с ним, он бы поспешил к нам…
– Может быть, Наб где-нибудь спрятался, пока не утихнет ураган? – заметил Спилетт.
– Погодите! – сказал Пенкроф и юркнул в отверстие, служившее дверью в «Трубы».
Менее чем через минуту моряк возвратился с зажженным сосновым суком в руках.
– Подадим сигнал! – сказал он.
И, подняв зажженный сук, начал махать им в воздухе, испуская громкий, пронзительный свист.
Лаявший пес словно ожидал этого сигнала: лай усилился, заметно начал приближаться, и скоро большая собака очутилась около Спилетта и его товарищей, которые поспешили войти в коридор.
Пенкроф кинул охапку сухих сучьев на тлеющие угли, и тотчас же вспыхнул яркий огонь.
– Это Топ! – воскликнул Герберт.
Да, это действительно был Топ, превосходный экземпляр породы англо-нормандских гончих, отличавшийся изумительным чутьем, удивительной быстротой бега и необычайной неутомимостью.
Но собака прибежала одна. Ее не сопровождал ни хозяин, ни Наб!
Каким же образом Топ очутился на дороге к их убежищу?
– Каким бы чутьем его ни наделила природа, он не мог почуять нас за сто миль, например, или даже за двадцать, – сказал Спилетт.
– В самом деле, почему он направился именно к «Трубам»? – ответил Пенкроф. – Чутье, да еще в такую темь и бурю, не могло тут помочь!
– И заметьте, что Топ на вид вовсе не изнурен и даже не испачкан тиной… На нем нет ни песчинки, ни пятнышка! – заметил Герберт.
Он привлек собаку к себе и взял ее голову в обе руки.
Топ благосклонно позволил эту вольность и ласково потерся мордой о колени мальчика.
– Если собака нашлась, то найдется и ее хозяин! – сказал Спилетт.
– О, если бы он нашелся! – воскликнул Герберт. – Пойдемте же искать! Скорее! Скорее! Топ нас проводит!
Пенкроф не стал выдвигать возражений. Он понимал, что предположения о гибели Смита могли оказаться ошибочными.
– В путь! – скомандовал моряк.
Перед отправлением на поиски он