Лис вертел головой и шутливо прикусывал хозяйские руки, довольно сощурив хитрые янтари глаз.
– Что значит – нет? Даже у твоей лисы есть! – Доктор ткнула пальцем в застёгнутую под лисьим подбородком кожаную шапочку, похожую на шлемофон танкиста.
– Макс не любит ветер в уши, пришлось сшить ему шлем, – невозмутимо пояснил Берен, – и он бы с удовольствием уступил его тебе, да размерчик не подойдёт, – усмехнулся, усаживаясь на мотоцикл. – Ну, ты едешь? Или предпочтёшь пешком?
Глава 2
Лес дышал августом: густым, настоявшимся, в самом соку. Пробивающееся сквозь ветви солнце горело в золотых каплях смолы на тёплых и шершавых красновато-коричневых стволах сосен, упругая земля, покрытая ковром из опавших иголок, приятно пружинила под колёсами байка.
Берен прибавил скорость, лишь когда они выехали на шоссе, большое и пустынное, с потрескавшимся асфальтом и выцветшей разметкой. Лес закончился, и вдоль дороги потянулись покосившиеся столбы электропередач с оборванными проводами, заржавленные и покорёженные дорожные знаки, заросшие травой в человеческий рост отворотки на уже несуществующие деревни. Пахло пустотой, песчаной дорожной пылью и нагретым на солнце асфальтом.
Больших городов давно не осталось. Маленькие посёлки и деревеньки были разбросаны на почтительном друг от друга расстоянии и обнесены высокими стенами от тварей, пробуждавшихся по ночам в лесной чаще, на болотистых пустырях, в деревянных и каменных скелетах полуразрушенных домов заброшенных селений. Они шли на запах человеческого тепла и на свет. От них возводили стены, запирали на засовы двери и ставни. А ночами уже привыкли сквозь сон слышать голодный горестный вой животных, изменённых мутациями до неузнаваемости.
Берен и Аркадия проехали отворотку на Виленск – самое крупное поселение грапи и тех, кто присоединился к общине, хоть и не страдал от страшного синдрома.
Эта резервация появилась лет двадцать назад на месте колхоза «Виленский», который умудрился пережить Третью мировую, но развалился сразу после её окончания.
Тогда больных синдромом Грапица ещё не умели контролировать, и любой скачок адреналина, спровоцированный сильными эмоциями, превращал их в охотников за человечиной, вооружённых мощными когтями, хищными клювами и гигантскими крыльями. В то время от них могли спасти разве что специально обученные отряды зачистки.
«Чистых», доведённых до паранойи страхом однажды стать обедом собственных соседей, быстро захлестнула «охота на ведьм». В лучшем случае больных синдромом Грапица просто выгоняли из селений, в худшем – уничтожали.
Берен остановил мотоцикл на просторной подземной парковке госпиталя – длинного четырёхэтажного здания, которое больше походило на бастион, чем на больницу, и стояло прямо