– Сто четырнадцать, – ответил худой в шляпе, – если уж быть совсем точным.
– О как?! Сотня Галатей! – восхитился сценарист неожиданному историческому ракурсу, предложенному свободными путешественниками.
Но это уже была совсем другая история, хотя и с подтекстом для будущего киноромана «ПАСТЕЛЬ ДЛЯ ГАЛАТЕИ».
Мука
…Офицер оборачивался в гневе.
– Я никогда не бил женщин! А ЕЁ ударил!
У костра качались качели из креста,
без детей…
– Шашкой – раз! – восторгались Дети.
– ОНА умерла? ЕЙ больно?
– ОНА не заметила, – успокаивали родители.
…Крест расколотили обратно. В доски.
Киносценарий «Простое число»,
Надежда КОЖУШАНАЯ. 13.01.97г.
В городе «пламенных» революций девяностые годы прошлого столетия подобрали мокрые каменные лапы, вставая на дыбы.
Петербург по традиционному вековому расписанию завешивали на ночь серым покрывалом мороси.
Мерзкими лохмотьями опадала с неба сырость. Чёрный город – дворняга, с благородным, кровавым прошлым, свернулся клубком, возлежал над сетью каналов, ощетинился антеннами, топорщился шерстью крыш старинных домов, вздрагивал от порывов стылого ветра с Финского залива. На железных верёвках проводов беспокойно моталось стираное белье рекламных растяжек, дребезжали жестянки дорожных знаков. Свинцовыми складками тяжело сминалась спящая Нева. Вдоль гранитной набережной тянулась унылая, выцветшая картонная декорация дворцовых фасадов, торчали безжизненные букеты фонарных столбов. Тревожно перемигивались жёлтые глаза светофоров на перекрёстках. Разбегались по своим ночным приютам последние прохожие. Торопливо прошмыгивали редкие автомобили. Город затихал, укладывался спать. Город пустел. Наступало ирреальное состояние «белых» ночей. Закат застывал в студенистой бледности и незаметно превращался в блёклое утро. Шевеление людского муравейника на городских улицах и проспектах замирало и тут же начиналось заново.
К вечеру грустный город вновь хмурился низкими тучами, мрачнел, томился без парадного освещения. Новый мэр экономил электричество. Шпиль Петропавловской крепости осиротел без Ангела, чёрной иглой раздирал нависающую над городом тяжёлую, грязную, промозглую вату облаков. «Белые» ночи зависали над городом серыми простынями.
Романтичное явление просветлённых ночей коренные петербуржцы не замечали.
Время тянулось тягостной, беспросветной и безрадостной резиной.
В городе Петра накануне прорвало метро, затопило «Площадь мужества». Петербуржцы выживали, воспитанные на мужестве блокадников. Нищие, стойкие бессребреники, они всё ещё верили в «светлое будущее», которое обещало им в недалеком прошлом совправительство, канувшее в Лету.
Нарушая гармонию каменного покоя вечного города, мимо монументальных, мраморных львов, с мокрыми добрыми мордами, по