Рита пробежала по заднему двору, лихо перемахнула через забор и остановилась, тяжело дыша. Кажется, пронесло. Теперь осталось найти этих засранцев.
Банан и Аниська ждали ее там же, в кустах боярышника.
– Уроды! – коротко бросила им Рита.
– Ну а че, а че нам было делать? Он сам нас отпустил, – затараторил Аниська.
– Сказал, завтра с утра чтоб с хлоркой пришли и все смыли, – поддакнул Банан.
– Марго, ну не заводись, – заныл Анисимов.
– Да пошли вы! – Она, сунув руки в карманы джинсов, пошла вперед.
Пацаны поплелись за ней.
– Ты журнал-то достала? – заискивающе спросил Аниська.
Рита, не отвечая, вытащила из-под куртки тяжелую тетрадь и сунула ему:
– На! Только не плачь!
– Ух ты! – Он обрадованно подскочил. – Марго, ну ты крутая! Ты даже не представляешь насколько.
– Поверь, с самооценкой у меня все в порядке, – бросила Рита на ходу.
– Че? – растерянно заморгал Аниська.
– Ниче! Пошли давай! Где наши?
На косогоре за железнодорожными путями горел костер. Оранжевые языки пламени играли в осеннем вечернем воздухе. Колкие искры, взвиваясь вверх, вспыхивали и гасли. Весело трещали охваченные огнем сухие ветки. Расположившиеся у костра парни радостно приветствовали появившихся на склоне холма Риту и ее друзей.
– Гля, пацаны, сама королева Марго пожаловала, – провозгласил Леха. – Ну че, школота, повезло вам сегодня?
– Пф, ты, я смотрю, как в учагу поступил, так сразу очень взрослый стал? – отбрила Маргарита.
Аниська вскинул вверх нескладные руки, сжимавшие журнал, и запрыгал вокруг костра в каком-то бешеном первобытном танце.
– Вот он! Вот он, падла! Только его и видели.
Кто-то протянул Рите пластиковый стаканчик с портвейном. Она, поморщившись, отхлебнула приторную маслянистую жидкость. Щеки сразу вспыхнули, и рукам стало тепло. Аниська с гиканьем швырнул журнал прямо в костер.
– Придурок, что ли? Сейчас вонь поднимется! – Рита, подцепив уже занявшийся журнал палкой, выудила его из костра, обжигая пальцы, содрала с него дерматиновую обложку. – Теперь давай! Жги!
Втроем с Аниськой и Бананом они с хохотом принялись раздирать школьный журнал на отдельные страницы, мять их и швырять в огонь.
Исписанная бумага корчилась в пламени. Костер вспыхнул ярче, и всем отчего-то сделалось весело. Новая бутылка портвейна пошла по кругу. Банан откидывал белесую челку, щурясь на оранжевый огонь. Аниська, скалясь плохими зубами, отплясывал свой папуасский танец. Рита, разбежавшись, лихо перемахнула через пламя.
– Марго! – окликнул ее кто-то из компании. Она обернула к нему скуластое, в алых бликах пламени, лицо. – Да ты прям ведьма!
И Рита расхохоталась, откинув голову.
Журнал догорел, и веселье тоже стало затихать. Аниська смолил папиросину. Банан отшвырнул в кусты опустевшую бутылку.
– Может,