– Тот, кто связан им, становится полностью зависим от своего хозяина. Он живет, дышит, он существует лишь ради хозяина.
Вспомнилось то, чему лучше было не вспоминаться.
И кулаки стиснулись сами собой. Горло перехватило от застарелой ненависти. И боли. Как наново. Как в сердце, это, возвращенное, иглу всадили.
– Привязку производят в несколько этапов. И всякий связан с кровью. Кровь наставнику доставляли, однако заключительный требовал прямого контакта хозяина и его… существа.
Слушали Винченцо превнимательно.
По лицу барона ходили желваки, а вот старик в черном лишь прикрыл глаза, и не понять было, что он думает. И думает ли вовсе.
– Этот этап, его не было?
– Нет. Мой наставник погиб. А тот, кого вы называете Дикарем, сбежал.
– И твоя сестра решила закончить начатое?
– От любого заклятья остается след. Одни истаивают быстро, другие держатся годами, если не сотнями лет. Незавершенный же обряд тоже виден. Магу. Думаю, она решила, что сумеет изменить привязку.
– Дура, – меланхолично отозвалась будущая баронесса, облизывая мизинец.
Мертвая дура.
Винченцо ведь слышал, как хрустнула шея.
Этот четкий звук заставил вздрогнуть. И… что дальше? Спросить? Промолчать? Сказать, что сама виновата. И ведь предупреждал же! Предупреждал! А она? Не послушала. Всегда считала себя самой умной. А теперь?
Хоронить?
И объясняться, потому что ушла она не одна. То-то барон смотрит хмуро, словно сожалея, что и сам Винченцо не помер.
А и вправду странно.
Он потянулся к силе. И сила отозвалась. Вернулась. Правда, сердце опять заныло, а баронесса погрозила грязным пальцем.
– Рано.
– Они… – Винченцо решил задать вопрос.
– Живы, – поморщился барон. – Хотя вот честно, не понимаю, зачем.
– Надо, – сказала невеста барона. И поглядев на жениха с жалостью, все же снизошла до объяснения. – Он тут. Мало. Не держать.
Она ткнула пальцем в потолок.
– Ты держать. Клятва. Я держать. Один и два, – она пальцы расставила, чтобы уж точно поняли. – Мало. Тело тут. Тоналле идти. Давно. И вернуться. Но мало. Слабо.
Девочка сжала кулачок и постучала по своей голове.
– Тейолии, – кулачок ударился в грудь. – Сидит. Крепко-крепко. Держаться. Огонь. Много. Иийотли как зверь. Тоже крепко. А тоналле ходить. И ходить далеко-далеко. Туда. Сюда. Туда. Хотеть совсем туда.
Она махнула рукой.
– Надо держать, а то уйти.
– Так… – Винченцо попытался сосредоточиться. – То есть дело в… душе? В сути?
– Тут, – девочка опять ткнула себя пальцем в лоб. – Тут жить тоналле. Она уходить. Смотреть. Есть люди. Они уметь смотреть. Далеко-далеко. Их тоналле ходить к богам. К другим.
– У нас аналогичные представления бытовали, о душе, но сейчас наука склонна считать, что так называемая душа суть одна из энергетических оболочек тела.
Девочка задумалась ненадолго, но все же кивнула.
– То есть,