Наставник. Карина Демина

вызвать. На поединок. И прибить.

      – Или я тебя.

      – Вряд ли. Ты еще слаб. А ждать, когда силу наберешь, мне резона нету, – все-таки ему быстро надоели игры, и уже этим Хальгрим вызвал вяловатую, но симпатию. – Я дам тебе денег.

      Симпатия умерла.

      – И ты проведешь ритуал. Отпустишь мальчишку.

      – Нет.

      – Триста медведей. Это неплохая сумма для бродяги.

      – Нет.

      – И право остаться в моей дружине. Мне нужны сильные люди. Сильные и разумные, – Хальгрим поднялся. – Подумай. Только очень хорошо подумай.

      Миха вздохнул и, подвинув поближе второй кусок, повторил:

      – Нет.

      – Ну и дурак, – как-то совершенно спокойно отозвался Хальгрим. – Тогда придется тебя убить.

      – Попробуй.

      Миха облизал пальцы и подумал, что почему-то не испугался. Это тоже было ненормально. Тот, прошлый Миха, не любил драк и всяческих их избегал.

      Дикарь… дикарь потребовал вернуться к мясу. Раз уж их пока не убили. Перспективы – дело мутное. Мясо – конкретное. А Хальгим надолго остался за дверью.

      Ждал, что Миха передумает?

      Наверное, это было бы разумным. На редкость разумным. Избавиться от клятвы. Перепоручить и мальчишку, и замок этот, и весь средневековый бедлам человеку, который точно с ним справится. Но… Миха, кажется, и вправду был не в ладах с разумом.

      – Ничего, – проворчал он, выпустив когти. – Как-нибудь разберемся.

      Глава 10

      Город ликовал, приветствуя новую Владычицу. И неспешно ступали белоснежные лошади, спины которых были украшены алыми попонами. В гривы заплели алые же ленты, ими украсили и помост. Поставленный на дюжину колес, тот был огромен.

      Делали его в спешке, а потому под роскошными тканями, которыми помост убрали, скрывалось самое обыкновенное темное дерево. И Верховный не мог отделаться от мысли, что это – очередная ложь.

      Нет, не восторг.

      Люди выходили на улицы. Люди кидали под копыта лошадей цветы. Кричали и взывали к богам. Некоторые расписывали лица алыми красками, другие царапали кожу и тоже рисовали, но уже кровью.

      Кружились танцовщицы.

      Звенели струны.

      Гудели рога.