Отряд придержал коней, пробираясь по зарослям. Когда деревья поредели, впереди показалась полянка и стоны послышались громче, ди Шарентон спешился, чтобы пробираться тише и незаметней. Коня его взял под уздцы Эджертон, однако барон недовольно поцокал языком. Тишина и опаска важны, но удирать, если что, сподручнее верхом. Он сам не собирался покидать седло.
Все ждали подвоха, ловушки. Даже выйдя на поляну и увидев всего лишь привязанную за руки к толстому суку девушку, на звук чьих криков они и шли сюда, экспедиторы не перестали дергаться в ожидании нападения. Вот-вот, казалось, из-за кустов выскочат кровожадные ведьмы… Ди Шарентон, никогда вполне не интересовавшийся исследованиями, верил в миф, что все они, апимские колдуньи, сплошь людоедки. А иначе как? И оборотницы в придачу.
Девчонка на суку, впрочем, выглядела голодной, может, ровно настолько, чтобы откусить от ди Шарентона – там, куда дотянется. Однако руки, связанные над головой, не позволяли ей даже раскачиваться под деревом. Она висела, вытянутая под собственным невеликим весом, едва не теряя сознания, явно не только не получая пищи и воды вот уже несколько дней, но и неспособная забыться целебным сном. Тем не менее, стоило ди Шарентону сделать шаг-другой, хрустнуть веточкой, и девчонка встрепенулась. Жилы ее напряглись.
– Это кто ж тебя тут оставил, деточка? Ведьмы так с тобой, да? Ты чем же их так расстроила-то?
Взгляд у девчонки был недобрый, и когда ди Шарентон попробовал к ней приблизиться, она зашипела и дрыгнула ногами в тщетной попытке лягнуться. Но сил в ней не нашлось достаточно. Так что девчонка просто таращила глаза, скаля зубы меж растрескавшихся губ.
Джером не мог на это смотреть. Он спешился и отпихнул ди Шарентона в сторону.
– Не бойся, малышка, мы ничего тебе не сделаем… мы тебя спасаем.
– Не нужно меня спасать! – Сказала пленница по-кавернвальски, почти без акцента – вот удивительно! И в этот самый момент Джером перерезал ее веревку.
Он прижимал бедняжку к себе, так что когда веревка оборвалась, девчонка упала ему через плечо, как мешок с песком. Бросив нож на землю, Джером перехватил страдалицу поудобнее, подул на лицо, чтобы убрать с ее глаз спутанные волосы. И тут он понял, что девочке-то на деле лет двадцать – она его погодка или немного младше, немного старше. На год туда или сюда, не больше. Джером осторожно опустил ее на плед, уже заботливо расстеленный на земле Эджертоном, и принялся осматривать на предмет травм, неосознанно делая это так, как если бы лечил корову: пощупал голову, шею, руки и ступни… Девушка втягивала воздух через сжатые зубы, терпя боль, разливающуюся от запястий к плечам.
– А ведь девчонка не просто так сопротивлялась, – сказал Эджертон, глядя на происходящее с пары шагов в отдалении. Барон де Бонбенор, понимавший, о чем может идти речь, тоже заметно напрягся. – Ведьма-то должна выйти замуж за того, кто ее спас.
– Это когда у них ритуал такой, понарошку когда. Тогда должна. А