– Поехали ко мне, – неожиданно сказал тот, своим вкрадчивым и немного хриплым голосом. Марина посмеялась даже, стала отшучиваться, прежде чем резко сказать «нет». Но незнакомец всё накатывал и накатывал, балагурил и кокетничал, а Марина уже даже не обращала вниманье на руку незнакомца, поглаживающую её плечо. И, чёрт возьми, нравились девушке эти прикосновенья! Странные, непонятные ощущения сильного, но приятного опьянения одолевали её. Марина в конечном итоге согласилась ехать. Рейс, что так ждала девушка, по утверждениям незнакомца должен был прилететь не раньше, чем завтра утром.
Незнакомец вывел немного пошатывающуюся Марину из здания аэропорта, поддерживая под руку. На парковке стояла его большая чёрная машина. Марина нервно закурила. Незнакомец ждал, пока сигарета дотлеет. Созвездия странных очертаний повисли на небе. Пролетело соединение боевых самолётов. Марина докурила и безжалостно растёрла окурок об асфальт. Дверца машины захлопнулась звонко, и авто тронулось в неизвестном направлении. У горизонта белела Венера…
Марина Синельникова и Алексей Билич поженились в феврале тринадцатого года. Марина осталась при своей фамилии: на том настоял её отец, считавший брак неравным, и справедливо считавшим так – Маринино происхождение было чище. Свадьба прошла тихо и спокойно, можно даже сказать, что и по-домашнему, на биличевской даче, хоть и настаивали и Алексей и отец его Анатолий на диком кутеже с сотней приглашённых лиц. Пётр Синельников держался поначалу строго, глядя с опаской на нуворишей, на противный ему класс, в семью которых выдал свою единственную дочь… но потом и он присмирел: понял, что и Биличи такие же русские люди, как и Синельниковы, хоть и намешено в них и нерусской крови, хоть и социальное происхожденье у них такое дурное, что ни за какими деньгами не спрячешь.
Первая брачная ночь для Марины и Алексея тихо прошла, не было для них в том ничего нового, всё они уже заранее успели попробовать.
В их брачную ночь странные события разворачивались на другом конце страны, в Челябинске. Город спал, выморозившись. Было тихо. Но выли отчаянно собаки. Псы сбивались в стаи. Косматые, замерзшие, еле пережившие зиму, поднимали они свои острые мордочки к звёздам на горизонте, самой низкой из которых была белая звезда Венера. Собаки подвывали и лаяли. Иные, в упадке сил, лишь отчаянно скулили. Когда, очевидно, собрались все городские бездомные псы, началась странная процессия. Собаки покидали город, оставляя на неметеном пока, свежем снегу свои следы разных размеров. Вслед за псами, аккуратно переступая длинными упругими лапами, вытягивая озябшие гибкие тела, потянулись кошки всех мастей