Владимир Васильевич Гитаров застал дома только графиню Софью Алексеевну Ласдорф, красивую женщину лет 45, которая произвела на него удручающее впечатление.
Графиня Ласдорф сидела на светло-сером диване, расположенном в центре гостиной, на ней было белое платье с длинным шлейфом. Графиня указала на кресло напротив неё, в которое почтенно сел Владимир Васильевич. Он достал записную книжку коричневого цвета и простой карандаш.
Графиня держалась высокомерно, но в то же время синяки под глазами на её бледном лице говорили о том, что уже которую ночь Софья Алексеевна не могла уснуть, а в глазах временами был страх.
Графиня Ласдорф сообщила, что её муж отправился в Петербург для урегулирования дел, касаемых его предприятий. Владимир Васильевич заметил, что графа Ласдорфа предупреждали, что, пока его не допросит полиция, он не может отлучаться от места своего проживания, то есть покидать город Карлов. Графиня Ласдорф нервно засмеялась и заметила, что «Петербург – истинный дом графа. Карлов – лишь наше пристанище в суровой зиме». Владимир Васильевич заметил, что графу, по возвращению в Карлов, необходимо посетить полицейское управление. «Убийство Ираиды Леоновой – не шутки. Граф был на балу и мог что-то видеть. Господин Гудомов по своей душевной доброте отпустил многих господ домой после этого ужасного убийства. Вас лишь кратко допросили».
Гитаров заметил, что после его слов о смерти Ираиды Леоновой, графиня Ласдорф посмотрела в окно и замерла. Гитаров поглядывал в окно во время произнесения своей речи, но никого там не увидел.
Графиня была напугана, подавлена и Гитаров это хорошо видел.
Софья Алексеевна оправилась от потрясения на следующий день после убийства, 2 января 1900 года, когда на вопрос помощника полицмейстера Гитарова «Желали ли Вы смерти Ираиде Леоновой?» графиня Софья Алексеевна ответила не своим голосом: «Нет».
Это была ложь. Она и не желала? Ей хотелось рассмеяться. Какой наглец! Как смеет он ей задавать такие вопросы! Желала и ещё как. Госпоже Ласдорф хотелось крикнуть это в лицо наглецу Гитарову, но она сдержалась.
Софья Алексеевна знала, что её супруг уже который год содержит красивую Ираиду. Софья Алексеевна знала, что Гитарову кто-то сказал.
Решилась бы она убить Ираиду? Нет, ведь она – Ласдорф, графиня, в её жилах текла кровь политиков и дипломатов, военных и художников. Она, владелица самого красивого имения города Карлов, она, дочь князя Нарышкина, она – мать двух сыновей Константина и Ивана – не смогла бы представить себе, что убивает худенькую блондинку Ираиду Никитичну Леонову.
– Откуда у Вас такие мысли, господин Гитаров? – твердым голосом спросила графиня, вдруг преобразившись на глазах. Ещё минуту назад перед Владимиром Васильевичем сидела потухшая бледная женщина, сейчас же сидела перед ним статная красавица. – Почему я должна была желать госпоже Леоновой смерти?
Помощник