– У меня нет приглашения, но держать королеву на дороге, как минимум, невежливо! Будьте любезны, доложите обо мне королю!
– Прошу прощения! – чеканно козырнув, офицер развернулся и заторопился к воротам.
Гостье же ничего не оставалось, как с нескрываемым негодованием прохаживаться возле кареты. Мимо неё во дворец текла пестрая, разношёрстая толпа, размахивающая разноцветными приглашениями, и только она одна вынуждена была чувствовать себя скверно и улыбаться, отвечая на кивки и поздравления с праздником.
А между тем, пока Марго ждала у ворот королевского дворца своей участи, испытывая чудовищные стыд и унижение, два воинственно настроенных шуршика достигли селения «Кривые столбы», где, спрятавшись в ковыль, безмятежно волнуемый ветром, совершали последние приготовления по вызволению из заточения лошадки белой масти с именем которой, Крошка Пэк пока так и не определился.
– И всё-таки, твоя уверенность, что она находится именно там, меня очень смущает… – стискивая кусаками орех, в очередной раз усомнился самый маленький из самых маленьких.
– Она там или есть, или нет, – с очень значительным видом ответствовал Тук.
– Ох уже эти мне твои прописные истины! – Крошка расколол скорлупу и с наслаждением зачавкал аппетитной сердцевиной.
Всю дорогу он доставал Тихоню расспросами: а ну как лошадки не окажется в селении? А почему она вообще должна там быть? А вдруг её волки загрызли? А что, если разбойники изловили бедняжку и, чего доброго, съели, оставив рожки да ножки? В какой-то момент Тук даже пожалел, что вызвался помочь бедолаге в поисках парнокопытной беглянки, если бы не чувство вины и воспитание, которые не позволяли оставить товарища один на один с переживаниями. Наконец причитания ушастого собрата порядком утомили любителя древней словесности и, чтобы отвлечь того от бессмысленного словоблудия, он стал сыпать наставлениями: как следует вести себя в человековском поселении, обитатели которого, опасаясь набегов их же соплеменников, нашпиговали жильё всяческими хитроумными ловушками, более того, преуспели в этом немилосердно! Но, если поначалу Пэк проявлял интерес к россказням друга, то вскоре ему наскучило бояться беспричинно…
«Ибо, – здраво заключил он, – что ему сделается, он же шуршик! А шуршики, как известно, живут вечно!»
С последним заявлением было сложно поспорить. Единственное, о чём не подумал крошка, так это о том, что один неверный шаг – и миссия будет провалена, а он навсегда лишится дорогой сердцу белоснежной красотки!
«Впрочем, – справедливо размышлял почитатель книжных тайн, – попадётся в ловушку, может, хоть о чём-то призадумается… Вот только спасай его потом!»
И в этом он был, безусловно, прав! Ибо в «Кодексе правил» писано: «Опыт – вещь непреложная! Токмо ценой собственных чресел, шуршик во тьме живущий, познает истинную ценность жития, обретя в терзаниях прозрение