Он не смог спасти ее. Не смог помешать ее смерти. Он приговорил себя к вечным страданиям.
Он был в этом уверен, уверен в том, что унесет это страдание с собой в могилу. Что будет вечно скитаться в темноте, выкрикивая ее имя.
Незнакомка начала стонать и даже плакать. Габриэль наклонился и взял ее за руку. Она успокоилась, и каждый вернулся в свое прежнее состояние.
В свой персональный ад.
26
– Почему эта дурацкая птица не поет? – шипит Сефана.
Она трясет клетку, Атэк нервничает.
– К тому же у него перья выпадают… Ты его вообще нормально кормишь?
– Да, мадам, – отвечает Тама.
– Вот невезуха! – вздыхает Сефана. – Пойду попью кофе к соседке. А ты доубирай кухню и не балуй, ясно?
– Конечно, мадам.
Сефана надевает пальто и выходит из дома, запирая за собой дверь. Тама подходит к клетке, чтобы осмотреть Атэка. Нет, перьев он не теряет. Он просто со вчерашнего дня вырывает их одно за другим.
– Хватит, – шепчет она. – Заболеешь…
Птица продолжает яростно себя клевать. Тама старается отвлечь Атэка, дает ему корм, но ничего не помогает.
Она редко остается одна. Так что Тама решает перейти к действию. Атэк должен летать, иначе он окончательно сойдет с ума. Она открывает дверцу, но Атэк не двигается с места. Сидит на жердочке и вертит головой.
– Давай же, – подбадривает его Тама. – Давай, не бойся. Вспомни, ты же раньше умел летать…
Она просовывает свою ручку в золотую тюрьму, чтобы поймать птицу. Осторожно гладит, пытаясь ободрить. Когда девочка убирает руку, Атэк взлетает.
– Давай, пользуйся моментом! – со смехом говорит она.
Он облетает кухню, потом летит в гостиную. Тама идет за ним, смотрит, как щегол летает под потолком. Вдруг она понимает, что ей будет трудно его поймать и посадить обратно в клетку. Хотя это не так уж страшно. Она скажет Сефане, что он вылетел, когда она его кормила, а дети помогут ей поймать птицу. Но он, по крайней мере, сможет расправить свои крылышки и немного полетать.
Атэк летит по коридору и залетает в родительскую комнату. Тама спешит за ним и когда подбегает к двери, то видит, что Атэк летит прямо к закрытому окну. Он ударяется о стекло и падает с глухим стуком на ковер.
– Нет!
Тама секунду не может пошевелиться. Затем подходит к Атэку и осторожно берет его на руки. Может быть, он всего лишь оглушен? Она замечает на стекле крохотное пятно крови и тщательно оттирает его рукавом. Возвращается в кухню, держа Атэка на ладони.
– Давай же, дыши! – умоляет она. – Не умирай…
Она долго-долго ждет, но смиряется с неизбежным.
Атэк умер. Это она его убила.
Тогда Тама кладет его на солому и закрывает клетку.
Вечером она соврала, что птица сама умерла, упав с жердочки. Сефана, конечно же, сочла, что во всем так или иначе виновата Тама. Она дала ей пару пощечин и лишила на три дня пищи.
Тама подумала, что она и правда заслужила это наказание.
Ночью она долго плакала.
Атэк