– Буду признательна, Гарри, – томно выдохнула я.
Нашел простушку! Да я с пятнадцати лет таверну держу. Ко мне столько мужиков клеилось…
– Правда, Кэйтлин? С чего бы вы хотели начать? – прям-таки промурлыкал он.
– Говорят, драконы умеют сгонять облака, – по-деловому сухо сказала я. – А у нас, в Лоханках, давно дождя не было. Капуста не родит, морковь не растет…
– Там грязи по колено прямо перед таверной, – не поверил Гарри.
Я невозмутимо пожала плечами. Мой косяк, что сказать. Все же надо было точнее подземный источник направлять, эта лужа никогда не пересыхает. Займусь на досуге. А то приедет Владыка навещать исконника, и сходу в грязь. Неловко.
– Я вообще-то имел в виду другое, – не сдавался он.
– Теоретических знаний мне вполне достаточно, – отрезала я. – Доброй ночи, герен Шпифонтейн.
– Доброй ночи, Кэти, – улыбнулся он и, захлопнув книжку и взяв ее с собой, пошел наверх, не забыв пригнуться под балкой.
А я проследила взглядом за его ногами, обутыми в лакированные туфли. Не продумал он гардероб для Лоханок, конечно. Надо бы ему галоши одолжить у Виктора… И, ахнув, посмотрела на лохань позади стойки. Ботинки! Совсем забыла!
Когда дверь в комнату герена захлопнулась, я отнесла лохань в кладовку.
– Шлёп, – тихо позвала я. – Ты здесь?
И вздрогнула от неожиданности, когда с потолка шлепнулась большая густая капля, которая сперва расползлась глянцевой лужицей, а после сформировалась в потешное создание, напоминающее то ли толстого кота, то ли мелкую свинку: круглое тельце, короткие ножки, большая голова с треугольными ушками и выпуклыми блестящими глазами. Иногда Шлёп отращивал хвост или дополнительные лапки, а сейчас потянулся к моей ладони, подставляя удлинившуюся шею, и я почесала ее пальцами. Повадки у него были скорее кошачьи, а вот страсть к грязи явно как у поросенка.
– Поможешь? – спросила я, придвигая к нему лохань.
Передние лапки Шлёпа вытянулись, и он обнял ими грязные ботинки дракона с такой же нежностью, с какой я мысленно обнимала свой сундучок с монетами.
– Хозяйка принесла Шлёпу лакомство, – вполне внятно пробулькал он. – Моя хорошая, мокренькая Кэти…
Когда я осталась без мамы, первое время мне было очень тяжело. Я не справлялась с таверной и с внезапным одиночеством и перед сном мечтала о том, как хорошо было бы иметь волшебного помощника, которые так часто появляются у заколдованных принцесс. Вроде сказочной феи, или тетушки-крестной, или хотя бы кота в сапогах.
Тогда Шлёп и появился— заполз в приоткрытое окно, шлепнулся на пол и, уставившись на меня блестящими глазками, улыбнулся.
Улыбка у него страшноватая: круглую морду прорезает щель от края до края, и становится виден мусор, огрызки, пуговицы и прочие мелочи, которые Шлёп не успел переварить.
Каюсь, сперва я хотела его убить.