– Нет, Ева, – сказал он, – сто патронов – это дорого. Ты столько не стоишь. Майне гёттин, откуда такой прейскурант?
Девушка вздрогнула, повернула голову и, широко раскрыв глаза, прошептала:
– Филя?
– Ты не рада меня видеть? – Феликс изобразил удивление. – Я думал, ты соскучилась. Восемь месяцев как-никак.
– Убирайся!
– Тихо, тихо, – Фольгер поймал руки Евы, – не дергайся ты так, перевернешь лампу. А палатка-то казенная.
– Пусти, скотина! – девушка попыталась вырваться. – Ненавижу тебя! Я закричу, слышишь, закричу!
– Ну-ну, – Феликс поцеловал Еву в шею и повалился вместе с ней на одеяло, – я заплатил сто патронов. Ты отказываешься выполнять свою часть договора?
– Только не с тобой!
– Извини, я решил поразвлечься и не знал, что ты мне попадешься. Это чистая случайность.
– Врешь ты все! – Ева дернулась, но бывший любовник еще сильнее прижал ее к себе. – Ты бы целую сотню зажал на такое дело.
– Ради тебя пришлось раскошелиться. Майне мэдхен, исключительно ради тебя, – в голосе Феликса появились нежные нотки, он прошептал это с придыханием.
– Значит, все-таки ты здесь не случайно!
Фольгер ничего не ответил, но поцеловал девушку, куснув ее за нижнюю губу.
– Ненавижу тебя, – сказала Ева, вдруг перестав сопротивляться, и обхватила бывшего любовника за шею.
– Я тоже тебя ненавижу… – тихо произнес Феликс.
Укутанные в плед, они лежали, прижавшись друг к другу. Голова Евы покоилась на груди Фольгера.
– Знаешь, – сказала девушка, – я только сейчас кое-что поняла об этом мире. Вернее, поняла давно, но как-то вот сейчас все особенно прояснилось. Наш мир – выдуманный, ненастоящий, это чья-то фантазия.
Феликс улыбнулся. Вот о чем сейчас можно разговаривать? Да, Ева нисколько не изменилась, всегда любила нести околесицу. Особенно после любовных утех. Такая вот интересная особенность. Гормональное, что ли?
– Нет, правда, – девушка чуть приподнялась, – мы живем в каких-то вонючих норах, а наверху какие-то чудовища ползают. Так не бывает. Нас просто придумали. Вот какой-нибудь писатель взял, написал книгу, выдумал целую вселенную, и мы появились. А на самом деле нас нет.
Фольгер засмеялся и ущипнул Еву за ягодицу.
– Ай! – взвизгнула девушка. – Больно, дурак!
– Тебя нет, значит, и боли нет, – сказал Феликс, продолжая смеяться.
– Или не так, – Ева ткнула пальцем в грудь мужчину, – я настоящая, а вы все выдуманные. Вы мне снитесь. Или я в бреду просто. Живу в кошмарном сне и не подозреваю даже.
– Может, наоборот, – Фольгер улыбнулся, погладил девушку по щеке, – это я в бреду. Но только видится мне не кошмар, а весьма и весьма приятный мираж, прямо очень приятный…
– Нет, –