Второй расположился в кресле напротив. Он был по виду моложе Яхонтова лет на десять. Примерно ровесник Георгия. На первый взгляд его внешность не отличалась ничем примечательным. Но черты лица несли в себе признаки аристократизма и благородства, какие бывают у людей, отмеченных не одной лишь знатностью происхождения, но и соответствующим воспитанием, образованностью. И хотя на фоне яркой внешности полковника он виделся несколько блекло, впечатление это было обманчивым.
Несмотря на то, что он сидел в кресле, было заметно, что рост его – выше среднего, фигура – подтянутая. Белокурые волосы, серо-голубые глаза, прямой нос, утонченные линии в овале лица, губ, подбородка. Но, как и у Яхонтова, более всего внимание приковывали глаза этого человека. Их выражение не соответствовало возрасту обладателя. Такое часто замечаешь у людей, успевших понять на личном опыте, что «многия знания» порождают «многия печали». И эти знания и печали гораздо глубже, нежели те, что являются непременным атрибутом жизни скучающего светского льва: любовные приключения, посещение модных салонов, жажда славы и чинов, неудовлетворенность положением в обществе.
Их молчаливая взаимная оценка друг друга длилась не более минуты. Лазорян сделал два шага вперед и вновь представился, после чего его визави поднялись со своих мест и тоже отрекомендовались, правда, не упоминая чинов:
– Яхонтов Роман Борисович.
– Румянцев Дмитрий Иванович, – коротко произнес второй.
– Прошу, Георгий Георгиевич, присаживайтесь. Признаться, мы с Дмитрием Ивановичем с нетерпением ждали вашего визита, – скупо улыбнувшись, начал Яхонтов.
Лазорян присел в указанное кресло, напротив Румянцева. Таким образом оба они оказались по одну сторону стола, а полковник – с противоположной. Как заметил Георгий, стол Яхонтова не изобиловал документацией. Можно сказать, он был девственно чистым, если не считать чернильного набора из малахита, инкрустированного золотом, и небольшой фигурки всадника, скорее всего, из серебра. Внешний вид «джигита» и экипировка, исполненные с необычайным мастерством и во всех подробностях, не оставляли сомнений в его принадлежности к кочевникам.
«Я был прав, – мимоходом подумал Лазорян. – Возможно, Яхонтов и Роман Борисович, но в его крови – немалая доля Азии. А фигурка на столе – лишнее подтверждение тому, что полковник не склонен скрывать свою родословную. Более того, он гордится ею. Да и фамилия его тоже кое о чем говорит. Во всяком случае, вряд ли ее обладателями были безродные, нищие степняки».
– Полагаю, вам не терпится услышать, какими причинами обусловлена необходимость вашего присутствия в этих стенах. Ведь вы служите по военно-морскому ведомству, – полковник остро взглянул на Лазоряна. – Мне известно, что вы проявили интерес