И вот слякоть уже царствует над сломанным и тлеющим скелетом того, что мы когда-то называли оплотом своего государства. В это утро погода всё так же ни к чёрту, моросит почти весь день, впрочем, как и всегда тут в ноябре. Только подумать, а ведь раньше я любила осень и все эти лёгкие холодные дожди, характерные для нашей местности. Но, как у нас говорится: «Плохую погоду любит тот, у кого есть крыша над головой».
Нельзя дать поглотить себя всем этим отвратным размышлениям, от которых даже на душе становится мокро. Да так, что совсем невыносимо думать и чувствовать всё это, а посему, чтобы отвлечься, я начинаю петь. Тихо и про себя, не дай бог ещё кто-то из проходящих патрулей услышит, что я напеваю народные песенки, но других я, к сожалению своему, не знаю.
Вот так, ежедневно, я шагаю по широкой улице, пролегающей сквозь руины высотных зданий, пением отгоняя от себя дурные мысли. Шагаю и пою. Пою и шагаю. Действительность иногда до ужаса циклична. И не всегда разберёшь, занимаюсь я этой рутиной сегодня или уже завтра.
Вдруг где-то неподалёку слышится весёлая трель беззаботных птичек, и порыв прохладного ветра, всего на одно мгновение, уносит бесконечную тоску с моего сердца, даруя ощущение того, что всё не так уж и плохо, жизнь продолжается.
Но стоит только взгляду вновь охватить унылую разруху, как наваждение утекает в небытие. Жизнь продолжается там, у зверья. Наше же бытие ничего не значит даже в масштабах города, что уж заикаться о вселенной и мире. Лучше просто продолжать напевать про себя приевшиеся мотивы и не обращать внимания на сей маленький праздник жизни.
Один припев, другой, они и правда помогают отвлечься, и вот я уже на месте своих каторжных работ. Маленькая строительная площадка, по периметру которой с важным видом расхаживает пара бойцов коменданта, буднично наводнялась другими труженицами фронта.
Мужчин в нашей строительной бригаде не было вовсе, ибо почти все они либо лежат мёртвые там, в пригороде, в полях и траншеях, либо лижут ботинки захватчикам, которым вовсе нет дела до всей этой грязной работы, пока можно заставлять трудиться всех тех, кого они поработили. Были, конечно, и те мужчины, что выжили и не подчинились, уйдя в подполье, но, как по мне, от них одни только проблемы.
Действительно, если бы не повстанцы, быть может, комендант так бы и не кошмарил простой и честный люд, который вовсе не может спокойно дышать. Ибо все эти бесконечные расстрелы, комендантские часы, патрули и общая паранойя – всё это вина тех, кто сопротивляется, вместо того, чтобы помочь нам, тем самым обычным гражданам, за которых они и должны бороться.
Пускай я не бегаю за карнимцами по всему Старограду с адским улюлюканьем, рискуя подхватить пулю, а просто и мирно тружусь так же, как и трудилась до этого на свою страну, мои дети хотя бы находятся в безопасности, дома. Пускай и ходят в эти жутковатые образовательные центры Ордена. Так, я думаю, считают и все те мои сёстры, что сейчас не менее спокойно и кропотливо тянут свою тяжёлую