1921 года, когда была разрешена, наконец, свободная торговля хлебом. Мемуаристика и художественная литература 1920-х годов наполнены описанием бойкой торговли именно хлебобулочными изделиями. Солидарны друг с другом две бывшие россиянки, в годы Великой Отечественной войны оказавшиеся вынужденными эмигрантками, позднее ученые-филологи: жившая до 1925 года в Поволжье Е.А. Скрябина и псковитянка В.А. Пирожкова. Скрябина вспоминала, что в Нижнем Новгороде в начале нэпа поражали «частные булочные с прекрасными калачами и другими произведениями кулинарного искусства, от которых глаз совсем отвык»
39. «Время НЭПа для меня, ребенка, – отмечала Пирожкова, – было связано с булочной (в Пскове. –
Н.Л.)… где были такие пышные булки, вкусные пирожные и такая же пышная, как эти булки, булочница…»
40 Изобилие поразило и эмигранта К. Борисова во время его недолгого визита в Москву в 1923 году. В известной до революции Филипповской булочной на Тверской, по его словам, были «хлеб черный, рижский, полубелый, ситный простой, ситный с изюмом, булки всех видов, чуть ли не двадцать сортов сухарей, баранки, пирожки, пирожные»
41. Хлебом, который лежал в основе традиционно русского питания, стали торговать и в кооперативных магазинах. Новая экономическая политика послужила толчком для их развития. В Ленинграде, например, в руках кооперации в середине 1920-х годов находилось почти две трети хлебопекарен. Современники вспоминали о «кирпичике» из белой муки, на нижней корке которого отчетливо выступали четыре крупные буквы «ЛСПО» – Ленинградский союз потребительских обществ.
Постепенно в свободной продаже стали появляться и другие продукты, в первую очередь благодаря восстановлению традиционных звеньев торговых сетей в городах – частных магазинов и лавок, а также рынков. Городской обыватель в массе своей воспринимал это как привычную норму. А.П. Платонов так описывал впечатления героя своего романа «Чевенгур» (1926–1929) Дванова, возвратившегося в родной город в разгар нэпа:
«Сначала он подумал, что в городе белые… Около вокзала – на базе губпродкома – висела сырая вывеска с отекшими от недоброкачественной краски буквами. На вывеске было кратко и кустарно написано:
“ПРОДАЖА ВСЕГО ВСЕМ ГРАЖДАНАМ.
ДОВОЕННЫЙ ХЛЕБ, ДОВОЕННАЯ РЫБА,
СВЕЖЕЕ МЯСО,
СОБСТВЕННЫЕ СОЛЕНИЯ”
Под вывеской малыми буквами была приписана фирма: “Ардулянц, Ромм, Колесников”.
Дванов решил, что это нарочно, и зашел в лавку. Там он увидел нормальное оборудование торговли, виденное лишь в ранней юности и давно забытое: прилавки под стеклом, стенные полки, усовершенствованные весы вместо безмена, вежливых приказчиков вместо агентов продбаз и завхозов, живую толпу покупателей и испускающие запах сытости запасы продуктов»42.
Частник, быстро сориентировавшийся в новой ситуации, активно проявлял себя на потребительском рынке продуктов питания. Уже весной 1922 года наряду с булочными и кондитерскими стали открываться гастрономические,
