Глава 2. Знаки
Вера
– Тебе нравятся худые женщины?
Отличный момент подобрала для такого вопроса: Никита моет посуду после завтрака, я обнимаю его сзади. Утыкаюсь носом в его лопатку. Да, мне немного стыдно.
– Анорексичные мне точно не нравятся. – Никита кладет тарелку на сушилку. Из-за этого резкого движения мне приходится сменить положение: теперь прижимаюсь к его спине ухом.
– Это какие?
– Такие, чья худоба выглядит нездоровой.
Тихонько выдыхаю. Вряд ли это обо мне.
Слушаю, как разбивается вода о жестяную раковину. Какая красивая музыка…
– А к полным ты как относишься? – допытываюсь я.
– Не очень.
– А полные для тебя – это какие?
– Это когда ты покупаешь гимнастический обруч, а он тебе в пору.
Я хихикаю.
– Очень образно. Наверное, в душе – или в душе – ты не только Волк, – обнимаю его еще крепче, вспомнив, как сегодня Никита пел в ванной. – Ударение можешь выбрать на свое усмотрение.
– Когда принимаю душ, я точно не волк. Обнаженный поющий мужчина не может быть волком, – он выключает воду, вытирает руки, но все еще стоит ко мне спиной. – И, конечно, я почуял, что ты подслушивала за дверью. А еще ты улыбалась – прямо как сейчас. Чтобы знать это, мне не обязательно быть зверодухом, достаточно знать тебя…
Никита поворачивается так резко, что я едва ни падаю. Он подхватывает меня на руки и щекочет шею легкой щетиной.
– Мне нравишься ты… – легонько кусает меня за плечо. – Вот с такими слегка выступающими косточками… – бросает меня на диван. – Они так аппетитно выглядят… – сжимает мои запястья над головой и кусает, уже ощутимее, за бедро.
Пытаюсь сопротивляться, но это очень сложно делать, когда хохочешь.
– Хочу попробовать все твои косточки, – свободной рукой Никита задирает мне майку и медленно проводит языком по ключице. – Только сначала избавлю от одежды. Не люблю вкус ткани. – Он рывком стягивает с меня майку и вновь перехватывает запястья. Кусает мой подбородок, почти больно. Я ойкаю, но по-прежнему смеюсь. – Да, это блюдо мне по вкусу… Не анорексичная и не толстая… Идеальный подарок мне на твой день рождения…
– Пик, пик, пик, пик!.. – вопит будильник, и я открываю глаза.
Все еще улыбаюсь, чувствуя под пижамой руки Никиты. Потом улыбка гаснет.
У меня и в самом деле был подарок для Никиты. Правда, купила я его еще к Новому году. Мохнатые рукавицы уже несколько месяц лежали в шкафу в обувной коробке. Да, дурацкие, но такие волчьи…
За стеной кашляет отец. Не спит, ворочается. Вчера я здорово испортила ему настроение. После моей просьбы научить стрелять в комнате повисла такая липкая тишина, что в ней завязли даже стрелки настенных часов.