Его можно понять – ведь само сообщество знатоков-профессионалов весьма неоднородно, подавляющее большинство «знатоков» по всем параметрам уступает блестящим притворщикам, не исключая и параметра универсальной образованности. Академическая среда дисциплинарной философии в основном состоит из «специалистов по» – по этике Канта, по феноменологии Гуссерля или по средневековому номинализму. Среди них есть хорошие специалисты, способные делать свое дело в режиме максимального благоприятствования. Но таких меньшинство, большинство составляют университетские функционеры, анонимные трансляторы знания, овладевшие озвучиванием учебников. Способность мыслить вслух в режиме реального времени, не прикрываясь ссылками на разные внешние обстоятельства, всегда являлась (и по сей день является) уникальной. Обладатель дара не приписан навечно ни к какой фиксированной площадке (в соответствии с принципом «дух дышит где хочет»), а траектория его перемещений чаще всего (но не всегда) определяется востребованностью.
Тусовка призывает философа или сама приходит к нему в ожидании слова, способного заворожить, преодолеть безъязыкость, дать ощутить вкус абсолютного. Ведь только во времени абсолютное обретает вкус. Так, согласно преданию, Тора изливается в мир в ответ на возникающую жажду; подлинная философия тоже пребывает в сходном режиме готовности, что провоцирует множество самозванцев на преждевременную эякуляцию. Благо тусовок хватает, и сносная имитация легко сходит за чистую монету.
Но и мыслители, которые смело могут рассчитывать на академическую признанность своего вклада, охотно включаются в состязание, порой не без успеха. Однако кабинет и аудитория остаются колыбелью, в которой современный мыслитель обретает свое рождение, и симбиоз духовного родства зачастую сохраняется при любых перемещениях.
Ибо философский факультет университета, при всех своих недостатках и благоглупостях, продолжает сохранять оптимум условий для существования философа, во всяком случае, он остается местом, где можно отсидеться и переждать непогоду. В ситуации сегодняшнего дня ряд философских факультетов – в Беркли, Сан-Диего, Страсбурге, Любляне, Петербурге – успешно выполняют роль коллекторов живой философской мысли, подобная роль не исключена и для других факультетов философии и даже для альтернативных площадок (скажем, вполне возможно возрождение варианта салонной философии в качестве авангарда метафизики как таковой). Словом, выходец из академической среды скорее всего сохранит к ней некоторую снисходительность, хотя это совсем не обязательно для путешественника, посещающего провинции философии и пишущего «очерки нравов». Зарисовка некоторых нравов академической среды могла бы выглядеть следующим образом.
14. Эфемеры и