Барри скрестил ноги и притворился, что пишет в блокноте.
– Понимаю. Кто-то снова забыл опорожнить мусорное ведро?
– Это не мусор. – Даника покачала головой и скривила лицо в еще одном уродливом выражении, ее голос зазвучал высоко и гнусаво. – Это человек. Парень. От него ужасно пахнет, и я не могу сосредоточиться. – Она поморщилась и постучала себя по носу. – Я не могу избавиться от этой вони. Она сводит меня с ума.
– Хм, – деловито сказал Барри. – Возможно, я смогу поговорить с ним о гигиенических требованиях офиса.
– Ну, – сказала Даника, разглаживая руками джинсы. – Это не поможет.
– Почему?
– Потому что он мертв, – пояснила она.
Зрители разразились смехом, и Моник тронула Данику за плечо, уводя ее со сцены. Моник скользнула в кресло с напряженным выражением на лице.
– Меня нельзя уволить. Это всего лишь мое второе предупреждение. Я должна получить три.
– Дорис, мы уже говорили об этом. Ты не можешь продолжать убивать коллег. Запах беспокоит Сьюзен, – сказал Барри.
Даника прыгнула обратно на сцену и издала шипящий звук, жестикулируя так, как будто она распыляла освежитель воздуха, ее лицо исказилось от отвращения.
Моник фыркнула.
– Но я не смогу получить собственную коллекционную открытку серийного убийцы, если не убью больше одного человека, Деррик. Я почти у цели. Почему ты хочешь мне помешать? Знаешь, как мало на свете женщин – серийных убийц? Я прокладываю путь. А ты стоишь на пути моих мечтаний.
Зрители засмеялись, но внезапное движение в левой части зала привлекло внимание Джаспера. На мгновение он потерял представление о происходящем, когда в луче одного из прожекторов мелькнули вьющиеся светлые волосы. Джаспер поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и увидел знакомое лицо. О черт.
Холлин.
Холлин, которую он только что использовал в своем монологе и которой Даника все еще подражала. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Джаспер со страхом наблюдал, как Холлин встала со своего места и скользнула в темноту, пока зрители смеялись над чем-то другим. Он участвовал в сценке и мог выскочить на сцену в любую секунду. Ему нужно было следить за тем, что происходит. Но в животе у него поселилась тошнота, и он не мог сосредоточиться.
Проклятье.
Джаспер перешел на заднюю линию, встал рядом с Антонио, наклонился и прошептал:
– Мне нужно идти. Чрезвычайная ситуация.
Антонио повернул к нему голову, явно сбитый с толку. Он произнес одними губами:
– Уборная?
Джаспер покачал головой и снова наклонился к уху Антонио.
– Ты можешь взять следующий монолог? – Антонио все еще выглядел растерянным, но кивнул.
Джаспер шагнул боком в темноту и выскользнул за сцену. Он никогда раньше не бросал труппу на сцене и ненавидел это делать, но никак не мог сосредоточиться или выложиться на шоу после того, как увидел выражение