– Видишь ли, в своё время я привёз семью из Тибета, посчитав, что дам им лучшую жизнь, чем та. Но я ошибался. А когда понял это, было слишком поздно: сын впитал в себя европейский менталитет, и другого ему не нужно.
Даже выросшая в детском доме Риса понимала, что так нельзя. Мнения близких людей могут, порой даже должны не совпадать, но это не повод, чтоб отказываться от родных!
– Иногда, – добавил господин Ши, – чтобы жить так, как считаешь нужным, приходится чем-то жертвовать.
Он говорил о сыне, но Риса поняла: и о себе самом тоже.
Господин Ши же вдруг потянулся к ней рукой. На полпути вспомнив, что имеет дело с человеком иной культуры, остановился. Любая другая девушка отпрянула бы, посчитав, что на уме мужчины не то, что полагается. Но Риса поняла его без слов, поэтому улыбнулась, давая разрешение.
– Я никогда не встречал людей с кожей такого цвета, как у тебя, – господин Ши погладил её по щеке. – Я уверен, что это дар небес. Приходи сюда, и я научу тебя всему, что знаю сам.
– Я обязательно приду, – кивнула Риса.
– Будь сильной. Тебя ждут серьёзные испытания, и сумей пройти их с честью.
***
Пока никого не было дома, Эль всё же вошёл в комнату Рисы. Ему было интересно взглянуть всего лишь на одну вещь, ту, что лежала на столе, на самом видном месте. Парень осторожно взял семейную фотографию, в уголке которой чернела выведенная красивым, каллиграфическим почерком фамилия «Ильтис». Родители Рисы, сидящие в креслах, смотрели на него сурово, обвиняя во вторжении на чужую территории.
Двое детей показались Элю глубоко несчастными. Старший мальчик был понурым, как если бы только что оправился от долгой и тяжёлой болезни. Он держал в руках астры, и крупные цветы были едва не больше его головы. В глазах читались тоска и отчаяние.
Сестра же его, Риса, смотрела в объектив слишком серьёзно для маленького ребёнка. Плотно сжатые губы, твёрдый взгляд, но не такой, как у родителей. Она как будто настойчиво просила о помощи. Не умоляла, а именно просила, понимая безысходность ситуации.
– А ведь ты, наверное, многое уже повидала? – спросил Эль, и если бы люди на фотографиях могли двигаться, девочка кивнула бы в ответ.
Риса стояла возле отца – мужчины с чёрными, уложенными гелем волосами. Из кармана пиджака мужчины выглядывали небольшие, круглые бусины с кисточкой на конце. Чётки из лунного камня.
А от одного взгляда на женщину в роскошном платье по спине Эля пробежали мурашки, и это не из-за страха. Волосы цвета вороньего крыла заколоты крупной заколкой в виде цветка. На бледном заострённом лице, словно два жука, блестели чёрные глаза. Природа будто специально одарила женщину такой внешностью, чтобы она могла соответствовать своей фамилии7. Губы, накрашенные яркой помадой – Элю показалось, что красной – были так же плотно сжаты, как и у Рисы, только эти губы, казалось, сдерживали нечто иное. На пальце женщины красовался крупный золотой перстень с большим камнем. Рубин – словно подсказала память.
Эль снова обвёл взглядом все