Это был символ могущества, неподвластный времени.
Тем не менее в использовании алмазов, как и других минералов высшего порядка, имелись свои нюансы и сложности. Прозрачные камни были привередливы, и овладеть ими мог не всякий, лишь человек достаточного уровня подготовки – и сильной воли. Для прочих же применение алмазов, энергозатратное само по себе, грозило смертью от истощения или помешательством.
По этой причине лорд Эдвард надевал бриллиантовую диадему только по особым случаям. Нечасто приходилось Кристоферу видеть знаменитый алмаз, и горло невольно перехватило при мысли о силе «Властелина». Правитель решил повысить личную защиту после покушения? Скорее всего.
Лорд-защитник Ледума молчал, видя, какой эффект произвело его появление, и молчание его не сулило ничего хорошего. С большим трудом Кристофер смог наконец оторвать взгляд от лица, на которое, вообще-то, нельзя было смотреть так долго, так открыто и беспардонно, и заставил себя вернуться мыслями к разговору. Зная, что правитель никогда не повторяет вопроса, Кристофер спешно перевел взгляд на листки, о которых шла речь. Даже не беря их в руки, он понял, в чем дело.
Жемчужного цвета плотная гербовая бумага, вызывающе алые чернила, личная подпись и золотая печать правителя Аманиты! О боги, что ждет их на этот раз?
– Осмелюсь предположить, милорд, что владыка Октавиан Севир продолжил переписку?
– Разумеется, продолжил. – Лорд Эдвард поморщился. – Важно другое: Октавиан продолжает настаивать на своем. Наш ответ не удовлетворил его. Вернее, твой ответ, Кристофер.
В свое оправдание Кристофер мог бы заметить, что ответ был составлен в точном соответствии с официальными предписаниями дипломатической службы, а также личными директивами самого правителя и детально согласован с ним же, но такая крамольная мысль даже не пришла в голову. Он вновь поднял взгляд на «Властелин», хоть и знал, что делать этого не следует.
Камень почти ослепил.
Проклятье, находиться так близко к камню невыносимо! Даже дышать становится тяжело: в воздухе словно парит мельчайшая алмазная крошка, забивает нос, рот, залепляет немилосердно слезящиеся глаза. Сердце застучало, закололо, и Кристофер пошатнулся, с трудом сохраняя равновесие. Сухой, дерущий горло кашель душил, и сдерживать его было все сложнее.
«Властелин» сиял ярче полуденного солнца.
Это было страшно и… против ожидания, почти приятно, как великолепный неотразимый удар в сердце, который нельзя не оценить по достоинству. Ничто на свете не существовало, – ничто, кроме безупречного камня.