– Еще информация есть?
– Хочу, чтобы ты сам сделал выводы.
– По-прежнему экзаменуешь?
Он сказал это и сам вздрогнул. Старик тихо хмыкнул.
– Теперь уже не я.
Дэн тщетно искал, за что бы зацепиться, чтобы избежать предложенной роли: – Будут проблемы с Фитцрейном. Он копает под меня, «знаешь ли», и я уверен, что тебе об этом известно.
– Здесь все под тебя копают, не только твой шеф. Неужто не привык? Ты же вызываешь непраздный интерес, вот даже у меня.
Опять недомолвки.
– Мы давно друг друга знаем, Дэн. Ты до сих пор жалеешь, что ушел от нас.
– Да. Но выбора не было.
– Забавный человечек. Выбор? Ты отказался его делать. А в итоге что? Всё равно вернулся к исходной точке.
– Неправда.
– Неужели? Конечно, ты поступил так, как считал нужным. И я сейчас сделаю то же самое.
Гость скользнул рукой за пазуху и чем-то звякнул. Душа у Дэна ушла в пятки.
– Не забыл, что это? – В узкой ладони блеснул черный продолговатый камень, подвешенный на платиновую цепь. Камень был гладкий и невзрачный.
– Не надо.
– Бери.
– Нет.
– Теперь он твой – хочешь ты этого или нет. Ты будешь хранить его. Как видишь, в итоге всё равно не нашлось никого, кто смог бы им воспользоваться. Как бы ты не старался. Впрочем, можешь снова поступить, как двадцать лет назад. Где тут мусорная корзина? Вот эта, у двери?
Дэн молчал. Его придушила тревога, почти страх. Они всегда появлялись лишь затем, чтобы раздразнить его, поманить иллюзией, за которой можно укрыться от всего, даже от одиночества и самого себя. Только двадцать лет назад он понятия не имел, что в его случае последний пункт вовсе не метафора.
И этот камень.
Байронс протянул руку, камень мягко влетел в ладонь.
– Теперь о расследовании, – словно ни в чём не бывало, заговорил старый друг. – Речь о деле Александра Райна.
* * *
Джулия сидела возле укрытого белым человека и слушала, как он дышит. Алекс спит, он жив. Значит, однажды снова откроет глаза. Он выжил, несмотря на сдержанные маски врачей, на их двусмысленные утешения. Алекс Райн всегда норовит сделать по-своему. Джулия ласково отвела с его лба темную прядь. На каждый жест в ней тихо откликалась непривычная нежность. В ту минуту, когда она услышала шепот в подземелье, что-то внутри выпорхнуло из темноты и теперь кружило, как оглушенная птица. Все чувства обострились. Джулия боялась пропустить момент, когда Алекс проснется, посмотрит на нее – и в его глазах отразится узнавание. Третью ночь подряд ей снилось, что они не смогли спасти его.
Она гладит выбившиеся из-под повязки волосы – в прядях мерцает белизна. Джулия отводит взгляд. Мутная история с убийством на дороге – их нынешняя реальность, забывать об этом нельзя. Может быть, позже, на другом берегу океана…
– Алекс, – шепчет она, – просыпайся.
Он