Когда я пошел вон, он сказал: «Иди, иди, брат, я надеюсь, что ты по своему разуму и памяти можешь найти правый путь в Царство Небесное».
И я отправился в путь, в город Новозыбков.
59. Этот начальник беспоповщинского монастыря, из московских купцов, человек умный, мужественный; от седины весь белый, как лебедь, и еще очень бодрый, и не монах, а просто мирской человек.
Пришедши в Зыбков, там стоят три церкви, все деревянные; одна от другой неподалеку, и все разных вер – одна единоверческая, другая ветковская, третья дьяконовская; единоверческая – всех меньше и хуже; оттуда – в Покровский монастырь[30] и Климову слободу; там тоже три церкви, и также трех вер. Из Покровского монастыря[31] – в слободу Клинцы; там две церкви одной, Ветковской, секты. Тут близко в Никольский монастырь. Но во всех монастырях не имел себе тихого пристанища, ибо обманулся в своем намерении – не нашел того, чего желала душа моя, но совсем все напротив моего стремления; что уже писано в первой части моего «Странствия».
60. Но сердце мое еще более расстроилось в беспоповском монастыре от бесполезного прения, что мы заградили один другому уста, а истинной Церкви найти не могли; я положил обещание, чтобы больше о верах прения не иметь ни с кем. Потом много мне наговорили хорошего о Кержинских скитах и о тамошних непроходимых лесах. Через Брянск я прибыл в Москву, прямо на Рогожское кладбище. Походивши по Москве, отправился в Кержинские леса. Также много слышав про Саровскую пустынь, с товарищем вознамерился побывать в Сарове. Чрез Владимир и Муром прибыли в Саров. Когда начали подходить, сквозь лесу показалась каменная белая ограда и златоглавые церкви. Затрепетало мое сердце, как голубь, и слезы полились из глаз. Товарищ мой спросил: «Что ты переменился в лице?» Я ответил: «Не знаю и сам, что со мною делается. Как увидел обитель – кипит сердце, да и только». Пришедши на гостиницу, нас приняли очень ласково; мы ходили в церковь ко всем службам. Что за правило, вся служба, напевы и чины общежительные приводили меня до восхищения. Видел старца Серафима, как он шел после ранней Литургии в свою келию; тысячи народа стояло от церкви до самой келии ряда в два; все желали принять от него благословение, но от множества народа нельзя было получить от него благословения, и только прикасались к его одежде; мы взошли уже в его сени, чтобы побеседовать с ним, потому что я духом уже был близок к Церкви. Но товарищ мой сказал: «Как же мы взойдем к нему – ведь нужно от него