Он же обещался все исполнить; и вот когда пришло время, я стал ему говорить, что я готов совсем, а он начал отлагать еще до времени и до другого года. Что же, я ушел, а он остался дома. После меня, чрез несколько времени, пришел он к нам в дом (это уже мне моя мать сказывала после) и много плакал обо мне, потом сказал: «Он и меня приглашал идти с собой, но я не согласи лс я на это»; мать же моя, а его родна я тет ка, нача ла ем у говорить: «Возлюбленный мой В., послушай ты меня, ибо я теперь осталась тебе вместо матери: ежели ты с ним совещался идти или давал обещание быть иноком и работать Господу Богу, то иди за ним и ищи его, а то тебе и счастья не будет в мире, ибо Господь уже тебя записал в книгу животную тогда, когда ты только мысленно дал обещание быть в числе работающих Ему». Он же сказал, что я не обещался этого. Что же, поживши после меня, женился и пожил немного – помер, оставив молодую жену и сына.
40. Возвращаюсь опять к прежней своей повести.
Живши я дома, родные старались всячески меня возвеселить и ободрить, но не могли.
В одно время окружили меня. Отец стал говорить мне следующее: «Любезный сын, что ты делаешь над нами, что ты всех нас, своих родных, поверг в уныние, или уже ты положился уйти в монастырь, то я тебе решительно скажу, что ты этого и не помышляй, этого никогда не может случиться, ибо мы тебя не отпустим; а хотя ты уйдешь и без нашего благословения, то нигде от нас не скроешься, хотя бы ты ушел за границу, то и тамо найду, ибо мне все наши старообрядческие монастыри знакомы; в пустыню уйдешь – и там найдем, и оставь это свое намерение да живи дома. Не только одни спасаются монахи, можно спастись и в мире. Теперь скажи нам решительно, – ибо вот приходит время, нам надобно отправляться по делам нашим, – что ты будешь ли заниматься или уже нет?» Я ему ответил: «Возлюбленные мои родители! Вы знаете мое стремление и намерение с самых малых лет ко иноческой жизни, и уже полагал началы, но они успехами не увенчались, и хотя собираюсь ведь уже 8 лет, но все-таки живу дома. Но, конечно, я этого своего предприятия не могу оставить, и уже когда-нибудь надобно совершить его; но когда это исполню – неизвестно. Когда придет тот час, тогда я уже вас беспокоить и благословения вашего требовать не буду, хотя оно мне и необходимо нужно; но даже и не спрошусь вас, ибо, зная ваше на это неблаговоление и что вы не только не хотите дать благословение, но еще хотите преградить путь мне;