«между расширяющейся Европой и приобретающим влияние на региональном уровне Китаем». Он цинично замечает, что «потеря территорий не является главной проблемой для России», так как «Россия геополитически нейтрализована и исторически презираема»
[117]. Кандидат в президенты США Митт Ровни в интервью CNN (27 марта 2012 г.) назвал Россию главным противником США и подтвердил это позднее во время предвыборной кампании. Очень откровенно высказался на этот счет и старейшина американской дипломатии, считающийся почему-то «голубем», Генри Киссинджер, который, оценивая итоги военной кампании на Ближнем Востоке, заявил еще в ноябре 2011 года: «Если вы не слышите, как гремят барабаны войны, вы, должно быть, глухие… Мы позволили Китаю увеличить свою военную мощь, дали России время, чтобы оправиться от советизации, дали им ложное чувство превосходства, но все это вместе быстрее приведет их к гибели. Мы сказали военным, что должны будем занять семь ближневосточных стран, чтобы овладеть их ресурсами, и они почти закончили свою работу… Соединенные Штаты минимизируют Китай и Россию, и последним гвоздем в их гроб будет Иран… Грядущая война будет настолько серьезной, что только одна сверхдержава может выиграть, и это будет глобальное правительство, которое выигрывает. Соединенные Штаты имеют лучшее оружие, которого не имеет никакой другой народ, и мы покажем это оружие миру, когда придет нужное время»
[118]. Пережив неисчислимые бедствия и понеся огромные потери в войнах, наш народ особенно чувствительно относится к угрозе войны и поэтому готов был идти на любые жертвы, самоограничения и самопожертвование «лишь бы не было войны» (фраза, в постсоветское время часто подвергавшаяся издевательскому осмеянию). На этом страхе перед врагом и войной и спекулировали американцы во время холодной войны, вынудив Советский Союз пойти на колоссальные военные расходы как вынужденный ответ на агрессивные намерения Запада, что в значительной мере разорило СССР и в последующем привело его к краху.
Между тем, философия так и не создала основательного труда, посвященного проблеме врага. Психология также не уделила этой проблеме должного внимания. Основная заслуга в теоретической разработке проблемы врага принадлежит немецкому политологу и юристу К. Шмитту. В работе «Понятие политического» он обосновал необходимость разграничения между «другом» и «врагом», считая это политическим императивом истории[119]. В реальности, политическое разделение на «наших» и «ненаших» существовало при всех политических режимах во все времена и у всех народов. Без такого разграничения, по мнению политолога, ни одно государство, ни один народ, ни одна нация не смогли бы сохранить своего особенного лица, не смогли бы иметь своего собственного пути, своей собственной истории. Это обусловлено тем, что понятие «друг-враг» имеет глубокие корни в истории человечества. В традициях народов тысячелетиями живут так называемые бинарные оппозиции: друг-враг, свой-чужой, добро-зло, жизнь-смерть и т.д., хранящие
