А сейчас вернусь к теме детства и отрочества, чтобы подвести некоторые итоги, которые кому-то, может быть, покажутся интересными, а то и полезными. При этом я особо выделю период или пору отрочества, когда ты уже не ребенок, но всего лишь подросток. В просторечии детство делят на две ступени – дошкольную и школьную (первая – до 6–7 лет, вторая – до 15–16 лет). В своей книге Саша уделяет особое внимание этому трудному возрасту, как принято его считать и понимать. Мне понравилось, что смысл этой особой поры человеческого взросления он не свел к крайностям её самовыражения – склонной к безрассудности и вспыльчивости подростковой натуры, зачастую ничем не мотивированной «дикости» и «сумасшествия» своих выходок и поступков. Хотя в пользу такого понимания подростковой природы накопилось множество всевозможных «фактов» и «примеров», мне понравилось, что в его книге сделана серьезная попытка выйти за пределы столь упрощенной трактовки весьма непростого явления. Опираясь на работы советских ученых (Л.С. Выготского, П.П. Блонского и др.), он противопоставил этому модному взгляду более спокойный и взвешенный культурно-исторический подход к феномену, столь же неизбежному, как и детство. Речь шла о том, чтобы не упустить из виду и не отдать на откуп шарлатанам от науки такую особую и важную стадию человеческого взросления, как юность. У которой свои права и особенности, свои заблуждения и прозрения. Читая книгу уже более чем взрослым человеком и вспоминая свои подростковые блуждания и искания, я был согласен с её автором в том, что в хитросплетениях отрочества есть своя логика, неизбежность и жесткая закономерность. Хорошо помню, как я метался в своих предпочтениях, вкусах и симпатиях, мысленно перепробовал множество занятий и профессий, которые мне чем-то понравились, «пришлись по душе», и как легко я расставался с тем, чему мысленно еще вчера поклонялся. И никакого «сумасшествия» я в этом метании не видел, быстро находя объяснение и оправдание любому повороту в сознании и поведении.
Так выглядело начало моего взросления как отрока, еще «не имеющего права говорить», как повелось считать и толковать его в Древней Руси, но уже начинающего размышлять и в какой-то, пусть еще малой степени, отвечающего за свои действия и поступки, в согласии или разногласии с действующими нормами и правилами общежития – можно-нельзя, хорошо-плохо. Помимо освоения общепринятых правил морального поведения, многие отроки хотят получить ответы на интересующие, мучающие их вопросы, которыми полна детская голова, и она по-своему силится понять, что к чему и для чего. Да, в цивилизованном мире ответы получить помогают школа и родители, но многим подросткам