И главное, к богатству равнодушна, – у неё всё есть, а чего нет, купить не проблема. Ей, главное, чтобы её обожали. И он старался, он обожал. А деньги она и сама заработает. Тоже, как и Ковалёв, трудоголик, постоянно на репетициях пропадает. Скажи кому, не поверят, что вот такими бывают дети высоких боссов. Совсем не чванливые. И Николай тоже не сразу поверил, но Катя сумела его убедить.
В общем, взлетел Коля к своим тридцати семи годикам из грязи если и не в князи, то очень близко к ним. И всё, благодаря усердию и трудолюбию. Отлично вышколенной за годы исполнительской дисциплине. Каблуками щёлк, руку под козырёк, разрешите выполнять, шеф. Подчинённому пред лицом начальствующим должно иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим начальства не смущать. Враньё. Именно за разум, за хитрость начальство его и ценило больше всех. Послушных исполнителей воли генеральской много, но таких, чтобы всё сами, без излишних начальственных разъяснений до мельчайших пунктиков, и ещё чтобы не боялись аргументированно возразить шефу, коли обстановка того потребует, это Ковалёв Николай Аркадьевич – один на всю область. Он всегда чувствовал, когда, где, кому и что можно говорить. И только один раз обмишурился. А всё почему? А не владел информацией. Оперу, не владеющему информацией, цена – ломанный пополам рубль, и то много. А он не просто опер, он – начальник лучших оперов в области, потому что только лучшим дозволено раскрывать убийства.
Был начальником. Ещё вчера. И вчера же милейший папаша Котёнка напомнил Ковалёву истину, что всем остальным истинам наиглавнейшая.
Год назад Катя по окончании очередной премьеры познакомила Николая со своим отцом, с которым они, как выяснилось, сидели в партере на соседних креслах и после мэра города, одновременно поспешили с букетами цветов к исполнительнице главной роли в свежей постановке «Анна Каренина» – гордости начинающего режиссёра, вчерашнего выпускника областной академии культуры и искусств.
Когда овации стихли, поклонники разошлись и коротенький фуршет в честь Катеньки и её режиссёра завершился, они втроём неспешно прогулялись от драмтеатра до площади Советов, и отец Кати сказал:
– Понимаете ли, Николай Аркадьевич, мне жалко людей. Они живут на земле две тысячи лет, одно поколение воспитывает другое, то есть, жизненный опыт растёт из века в век, но при всём при том я никак не могу взять в толк одного. Все они, все эти люди, уверены, что их успешные соплеменники, в том числе я, или вот Катенька, и даже вы, все мы достигли своих высот исключительно вылизыванием, простите, чьих-то высокопоставленных задниц либо повальной коррупцией, в общем, чем угодно, но только не бешенным своим трудом. Недавно прочёл их, плебейскую шутку про лошадь, которая работала, работала, но председателем колхоза так и не стала. Отвратительно.
Отец Кати говорил