– Весь ужас в том, что сей этап собственного «усмирения» я уже, кажется, прошел.
– Почему заявляете об этом столь неуверенно?
– Уже хотя бы потому, что слишком много здесь всего такого… неуверенного, – повертел рукой Семенов. – Мне подсовывают какую-то бабенку… Причем подсовывают нагло… И я должен проглатывать это молча… В конце концов, в соболях-алмазах!
– Когда вы собираетесь выразить какую-то очень важную мысль, господин командующий, вам не нужно тратить много слов, достаточно произнести это свое «в соболях-алмазах». И всему штабу бессмертной Квантунской императорской армии все станет ясно, – рассмеялся подполковник.
– А ведь бывают случаи, когда больше и сказать-то нечего. Кстати, до меня… Эта самая Сото… С кем она была?
– Ну, это уже откровенная ревность, господин генерал!
– И все же. Генерал Судзуки? Нет?
– Успокойтесь, нет.
– Ну хотя бы замужем?..
– Ее муж был истинным самураем. Служил на Филиппинах. Когда его попытались взять в плен, совершил обряд харакири.
– Ишь ты. А ее родители?
– Теперь у нее уже не осталось никого. Последняя из древнего самурайского рода.
– Ишь ты, в соболях-алмазах…
19
Лунное сияние потопно поглощало небольшую комнатку, отведенную Скорцени на вилле «Эмилия», растворяя в своих невидимых струях ночной мрак и наполняя все пространство едва осязаемыми призраками. Легкий пушистый туман поднимался над озером, словно дымок над колдовской чашей; прибрежные сосны порождали таинственные тени; томные голоса двух скорбящих сов, перекликающихся через неслышно клокочущую бездну, воспринимались как пение загробных птиц на яблонях у райских врат.
Скорцени понимал, почему князь Боргезе избрал это озеро и почему так привязан к этой местности, отдавая сырому кратеру Алессандры предпочтение перед теплыми лагунами морского побережья. Отто казалось, что здесь образовался свой, замкнутый, затерянный в горах мир, порождающий особую духовную ауру. Стоя на берегу этого озера, начинаешь абстрагироваться от всех земных чувств и привязанностей и ощущать себя посланником Вселенной. Или по крайней мере – человеком, поддерживающим связь с Высшими Силами, иными мирами.
В последние дни Скорцени предавался подобному мировосприятию все чаще и чаще, с большим упоением. На то были свои причины.
Перед отъездом сюда Скорцени встречался с Вернером фон Брауном, отцом «Фау», как его называли. Однако тема ракет, управляемых смертниками, довольно быстро оказалась исчерпанной. Причем исчерпал ее сам штурмбаннфюрер, неожиданно для конструктора спросивший его, в каком состоянии подготовка к запуску во Вселенную первых астронавтов.
Широкоскулое мясистое лицо фон Брауна покрылось легкой испариной. Он отодвинул от себя папку с какими-то бумагами и нервно пошарил волосатыми пальцами по заваленному чертежами столу, словно пытался нащупать пистолет.
– Вы