Шизофрения, передающаяся половым путём. Янос Ли Рувер

ужас скатывающегося вниз существа-труса с высокой искусственной горы. Невозможность остановиться, восстановить дыхание. Дыхания вообще – нет. Лёгкие не могут наполниться воздухом, там внутри – только горячее пламя и твёрдый каучук. В голове гремела сирена катастрофы, укрывающая собой зримое, притупляющая: взор пьян, туманен, тактильные ощущения на нуле, прочие звуки поглотило. И вы ниже и ниже, ускоряясь и далее невозможно остановиться. Только запоздалое желание вернуться назад, отменить последнее действие, сделать вид, что ничего не было, лишь блекло промаячило неисполненным действом в несуществующем неосуществлённом будущем. Можно повернуть назад? Это легко и всё будет позади, не случится ненужного, нежеланного. Да только это теперь необратимо. Не остановиться никак».

      Потому что хватило наконец решимости обмануть себя, внушить монополией – идти до конца вперёд, туда, где должны были помочь – ибо выхода нет другого, кроме как окончательно сойти с ума или обозначить вектор (художественный, каллиграфический, верный) избавления и следовать ему.

      Граница невозврата отодвигалась вперёд: столько шагов, сколько шагов навстречу делал ты. Догоняем (не ты – Мы).

      3

      Вы смотрите из моей головы в прошлое. А прошлое, как известно вам – безбожно нам врёт.

      Терриконы, искусственные нагромождения, не такие величественные издали, у своих подножий казались неестественно высокими. Пологие склоны в растаявшей каше, с оголёнными рябыми участками красно-коричневой породы.

      Рваные жидкие облака тащило сильным порывистым ветром. Они, ярко молочные, неслись быстро, волоком, под грубо-тяжёлым тёмно-хмурым небом. Вечерело, холодало и хотелось обратно в тепло.

      Цепочки наших с Большим братом следов по рыхлому в саже насту тянулись от затерянной вдали кособокой остановки и короткого моста. За мостом индустриально торчали чёрные сооружения-лифты шахт.

      Мы брели с Большим братом по сугробам, ломая сухую высокую траву, прямо к ложбине между двумя терриконами, гигантской букве «М». В ложбине – утоптанная тропа, чтобы подняться наверх до середины, а оттуда уже, по склону каждого из терриконов взобраться на вершины.

      Снизу казалось, что подниматься придётся долго и тяжело, но на округлую вершину мы взошли очень быстро, в один заход. Открылся панорамный вид на низкие пятиэтажные дома – жёлтый кирпич, радиовышку – структурированную ферму, хозяйственные постройки – землянки, лабиринт гаражей, пустынную дорогу от домов в сторону шахт, полосу железнодорожных путей также – в сторону шахт. Детали макета. Будто далеко, но и рядом совсем.

      Ветер наверху злее, порывы сильнее, казалось, нас с Большим братом швырнёт вниз. Представлял, как падаем по пологому склону, не в силах остановиться и колени от таких мыслей подкашивались.

      Большой брат сел, достал папиросу и прикурил. Затем протянул пачку. На мой отрицательный жест спрятал обратно в карман.

      Уселся рядом с ним, чтобы не подумал, что струсил, хотя на самом деле