Направляясь к машине, которая должна была доставить их на местный аэродром, Готт какое-то время молчал, и лишь когда они преодолели последний пропускной пункт «Вольфшанце», заговорил, причем таким тоном, как будто до сих пор они пребывали в ссоре.
– Вам что-нибудь приходилось слышать об этих «людях льда», Штинген?
– Впервые слышу о них. Но информация любопытная.
– То-то же. А мне приходилось.
– Насколько мне помнится, вы принимали участие в арктической экспедиции.
– И в антарктической тоже, – задумчиво уточнил фон Готт.
– По-доброму завидую.
– С удовольствием поменялся бы с вами некоторыми графами из своей биографии, барон.
Штинген недоверчиво хмыкнул и криво улыбнулся.
– Как вы понимаете, я тоже не прочь бы, господин адмирал. Но у каждого своя судьба, сформулированная в виде приказов командования.
– Войти в историю этой войны, в историю освоения Севера со славой создателя нескольких редутов «Полярного бастиона», а значит, и со славой покорителя Арктики – это знаете ли… Такое дается не каждому. Получается так, что все мы – истребляем и разрушаем, а вы создаете. Приготовьтесь к тому, что самый сложный вопрос, на который вам придется отвечать после войны, – «Как это вы, старина, умудрились?!».
– Дай-то Бог, чтобы после этой войны нам с вами пришлось отвечать только на такого рода вопросы, – вздохнул фон Штинген.
В машине, увозившей их на аэродром, фон Готт умиротворенно молчал и, лишь прощаясь у взлетной полосы – их ждали разные самолеты, – произнес:
– «Дойную корову» я вам все же направлю, только берегите её, несколько таких субмарин этим летом мы уже потеряли в Атлантике.
– Она будет базироваться в надежном укрытии, в хорошо замаскированном и охраняемом полярном гроте.
– На одну боевую субмарину тоже придется расщедриться, а вот второй вам придется подождать.
– Как я понимаю, в любом случае «норвежская стая» будет охотиться на всем пространстве от Мурманска до Чукотки, так что мы постараемся взаимодействовать.
Произнеся это, фон Штинген с любопытством посмотрел на командующего подводным флотом, прекрасно понимая, что сказано далеко не всё.
– В отличие от вас, я действительно успел побывать в двух полярных экспедициях, барон. Поэтому позволю себе уведомить: там слишком много непонятного и пока еще неведомого. Готтенберг, имя которого упоминал фюрер, как-то сказал: «Вторгаясь в бытие полярного мира, вы словно бы вторгаетесь в бытие иной цивилизации и даже иной планеты». Насколько я помню, вы никогда не жаловали офицеров, способных на подобные изречения.
– Меня всегда раздражали офицеры, склонные к излишнему философствованию и амбициозной зауми, господин адмирал, – уточнил фон Штинген.
– Возможно,