А я шла и гадала, куда нас ведут. Быть может, на расстрел? Но тогда бы им не составило никакого труда застрелить нас в доме, потому как нет смысла выводить ради этого на улицу. Быть может, они решили устроить показательную казнь? Положа руку на сердце, было уже без разницы, где я окажусь в следующее мгновение. Я думала лишь об одном – поскорее бы все закончилось. Я не хотела воевать, я не хотела жить в постоянном страхе, я не хотела оказаться в лапах немца. Я лишь хотела ощутить сладкий привкус свободы, о котором мы все в одночасье позабыли.
Но меня грубо швырнули в толпу таких же зевак моего возраста и даже чуть младше. Анька тут же судорожно схватила меня за руку, как только ее также, как и меня толкнули в сторону молодежи. Знакомые лица испуганно озирались, сталкиваясь друг с другом плечами, кто-то даже умудрялся перешептываться между собой, а я окидывала всех беглым взглядом. Мы находились в одном ряду с девушками от пятнадцати до двадцати лет.
В толпе раздался вялый писк и через несколько секунд мужчина средних лет в сером немецком кителе грубой хваткой выдернул девушку, примерно, моего возраста. Она испуганно озиралась на него, ожидая очередного подвоха, но он лишь перетащил ее на сторону офицеров, продолжив удерживать за локоть.
– Ася! – невольно сорвалось у меня с губ, прежде чем я успела подумать, ведь глаза узнали в той девчонке лучшую подругу детства.
Анька тут же с упреком одернула мою руку.
– Заткнись, дура! – прошипела она, хмуря брови.
Я нервно закусила губу, гадая, что же на этот раз придумали немцы.
Офицер пару минут произносил какую-то невнятную речь из неопределенных слов над ухом Аси, и с каждым словом ее тепло-карие глаза становились все шире, а тонкие губы искажались в испуге. Осознание приходило ко мне слишком поздно, ведь они прознали, что она понимает немецкую речь еще пару недель назад.
– Мне велели перевести, – наконец, раздался неуверенный дрожащий голосок, и все мигом замолчали, полностью внимая каждому ее слову. – Ночью немцы устроили еще одну облаву на партизан. Сегодня всю молодежь ближайших деревень и сел отправят в Германию. Староста составил список ребят, которые подходят по возрасту. У нас есть десять минут, чтобы собрать необходимые вещи, не больше одной сумки на человека.
Со всех сторон послышались удивленные вздохи, вперемешку с недовольным гулом. Офицер, стоящий над Асей, грубо отдернул ее за локоть, и она моментально съежилась от страха.
– Если кто-то окажет сопротивление – его тут же расстреляют на месте, – сообщила она и, зажмурив глаза, попыталась сдержать наворачивающиеся слезы.
Сердце пропустило очередной удар, и я вернулась в жестокую действительность