А ведь вначале все складывалось как нельзя лучше: отпуск родителей обещал целый месяц кутежа и свободы. Квартира превратилась в плацдарм для вписок, алкоголь лился рекой, а сероглазая Хельга (которую Коля все-таки мысленно называл Оленькой) наконец-то ответила ему взаимностью, правда, не без помощи пяти бутылок пива.
Иногда идиллию разрушали мамины телефонные звонки: «Коленька, ты не забываешь поливать цветы?», «Сынок, вы с Юриком не голодаете?», «Надеюсь, ты ходишь на занятия?», «Представляешь, еще только февраль, а тут уже трава начинает появляться!», «На, поздоровайся с бабушкой, привет тебе от тети Вали». Колян морщился от маминой жизнерадостности, головной боли и яркого солнца, перешагивал разбросанные по квартире, словно после побоища, тела, и брел поливать приунывшие зеленые кустики на окнах. Чувствуя, что про него тоже вспомнят, из своего укрытия выбирался пушистый персидский кот Юрик и требовательно орал, показывая на пустые миски.
Олды укатили в ближнее зарубежье – повидаться с тетей и бабушкой, встретить раннюю весну, подышать морским воздухом и помочь грубой физической силой на даче (для этих целей мама потащила с собой отчаянно упирающегося батю).
Примерно через две недели ежедневные гулянки Коляну приелись и потеряли остроту, оставленные родителями деньги подошли к концу, а соседи перестали скрывать ненависть и презрение. В это же время появились первые тревожные новости о начавшейся спецоперации. Не то чтобы Коля воспринял их всерьез: его больше занимали перипетии взаимоотношений с Оленькой-Хельгой и возникшие из-за прогулов проблемы с учебой. Но мамины звонки становились все более нервными, а засилье картиночек с анимацией и фото цветущих нарциссов от нее же в мессенджере постепенно сменились скриншотами из новостей о разрушениях и боевых действиях.
– Мама, не ждите конца отпуска, валите уже оттуда домой! И тетку с бабушкой привозите! – заволновался парень после очередного разговора.
– Вот и мы им говорим. А они – хозяйство, кошки. Бабушка вообще кричит, что ни ногой она отсюда: здесь, мол, дед умер, и ей туда же дорога. Ну, ты же ее знаешь.
Коля кивнул и задумался. На кармане осталась последняя тысяча рублей, и надо было решать, на что ее потратить: с пользой или на корм скотине Юрику.
– Ты вообще видел, сколько стоят твои сухари, паразит? Неудивительно, что нам вечно не хватает бабла! Все уходит на кошку с чувствительным пищеварением, – высказывал он часом позже, забирая у курьера заказ с кормом. Юрик узнал знакомую пачку и не обращал внимания на грозный тон хозяина, путаясь у него в ногах и благодарно мурлыкая.
Звонки продолжались. Правда, на каждый вызов Коля стал вздрагивать и собирался