Заглянула в домашнюю библиотеку, чтобы отыскать более серьезный учебник чисто по магии иллюзий, но зависла над фамильной книгой династии Веттин. Родословная семьи гласила, что миледи происходила из зажиточного, но немагического рода. Дризелла вышла замуж за отца Ларианы в достаточно юном возрасте. Ей едва исполнилось семнадцать.
Если судить по фотографиям, особой любви между супругами не было. Папы Лары всегда держался на снимках сдержанно и даже отстраненно. На свадебном кадре они с миледи вообще больше напоминали актеров из рекламы. Вроде бы, улыбаются и держатся за руки, но быстро понимаешь, что на самом деле никакие искренние чувства их не связывают.
Герцог Веттин был старше Дризеллы на пятнадцать лет. Он выглядел настоящим гусаром. С фотографии на меня смотрел породистый красавец брюнет с шикарными усами и умопомрачительными глазами глубокого зеленого цвета. К сожалению, они перешли «по наследству» только старшей дочери семьи Веттин – Алексии. Я долго рассматривала отца настоящей Ларианы, пока из глаз не потекли слезы. Что-то в памяти тела отозвалось на его облик.
– Папа, – пробормотала я в полголоса.
В груди беспокойно заныло. Словно внутри меня еще осталась частичка души самой Ларианы. Герцог Веттин умер десять лет назад, и весь подростковый период Лары, когда для любой девочки настолько важно принятие и признание отца, прошел без него. Наверняка, только под постоянные упреки матери и насмешки сестер.
Я долго пыталась по фотографиям понять, в кого все-таки пошла Лариана внешностью. Её угловатая наружность не вписывалась в породистые черты фамилии Веттин. Если только в бабушку по отцу… А может, все куда проще: Дризелла – неродная мать Ларе?!
Скорее всего, изначально их брак с герцогом Веттин был вообще договорным. За миледи стояли хорошие деньги, а по отцовской линии у Ларианы, наоборот, не все выглядело радужным. На дяде по линии папы висел серьезный карточный долг и даже условный тюремный срок за подделку документов. Подделку документов с помощью магии иллюзий, конечно же!
– Лара! – прервал мои мысли уставший голос миледи.
Женщина зашла в библиотеку, устроилась в кресле, прикрыла ладонью глаза. Клянусь, она хотела выдавить скупую слезу. Но увы, монстры, вроде нее, не способны на сострадание.
– Он отозвал заявление, – прошептала миледи с тоской умирающего в голосе.
– Герцог разорвал помолвку?! – ахнула я, почти закричав.
Вот дела! И зачем мне такой ненадёжный товарищ?! Обещал навестить меня и не пришел! Попросил не целовать других мужчин до нашей свадьбы, а сам разорвал помолвку!
– Нет, не разорвал, – вдохнула миледи и помассировала виски. – Как твоя мать, я подала заявление, указав день свадьбы,