Советник молчал довольно долго, рассматривая Саксума и поглаживая свою аккуратную бородку. Потом отодвинул стул и поднялся.
– Тиберий Юлий Симон Саксум. Именем императора Тиберия Юлия Кесаря Августа и на основании закона Империи ты признаёшься невиновным по всем пунктам обвинения. Твоё арестованное имущество, включая личное оружие, подлежит безусловному возврату. Да свершится правосудие! – он сел и вопросительно посмотрел на писаря. – Записал?
Тот, всё ещё торопливо скрипя по папирусу, закивал, зашаркал под столом ногами, потом в последний раз обмакнул перо в чернильницу, вскочил, аккуратно подхватив протокол допроса, быстро перенёс и разложил его на столе перед советником и услужливо подал ему перо. Паквий подмахнул, не глядя.
– Всё, можешь быть свободен… – движением руки отослал он писаря. – Бэни́!
В дверях возник согнутый в поклоне слуга.
– Да, господин!
– Что у нас с термой?
– Всё готово, господин.
– Давай туда, ещё раз всё там проверь. Скажи, что я через полчаса буду.
– Хорошо, господин, – вновь учтиво склонился Бэни и, попятившись, вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.
– Ну вот, – сказал Паквий, – а теперь, прим, поговорим без протокола. Присаживайся.
Саксум огляделся, взял стул, на котором только что сидел писарь, переставил его поближе к столу советника, после чего стянул через голову симлу и сел, положив её на колени.
– Извини, трибун, – виновато сказал он, – жарко.
– А я люблю, когда жарко, – усмехнулся Паквий. – Старые кости… – он помолчал. – Скажи, прим, а у тебя нет желания вернуться на службу? У нас здесь нет никакого сокращения. И не предвидится. Наоборот, здесь очень не хватает людей. Особенно толковых. Я бы мог выхлопотать тебе должность кентуриона. А? Что скажешь?
Саксум встал.
– Прости, трибун, но – нет. Наслужился – во! – он чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Честно говоря, я даже рад был, что меня сократили, – он помолчал, а потом тихо добавил: – Домой хочу.
– Ну, нет так нет, – развёл руками советник. – Чего вскочил? Садись… Садись-садись, разговор ещё не закончен… – Саксум сел. – Настаивать не буду. И между прочим, прекрасно тебя понимаю – мне самому служба порой надоедает хуже горькой редьки. Так бы всё бросил и уехал к себе домой, в Лигу́рию. Но… долг есть долг… – он побарабанил пальцами по столу. – Послушай, а тебе ничего не показалось странным во всей этой истории? Я сейчас имею в виду не само нападение, а твой арест, ну и… всё прочее.
Саксум некоторое время размышлял.
– Показалось, – наконец медленно сказал он. – Главное, чего я не понял, так это – почему моим делом занимаются романские власти, а не синедрион? Ведь то, что я романский гражданин, стало известно уже после моего ареста.
– В точку! – сказал Паквий. – Молодец! Светлая голова! Ну, и каковы твои