Кузнец
Тюильри, 10августа 1792года
Рука на молоте, могуч, широколоб,
Величествен ипьян, он хохотал взахлеб,
Как будто рев трубы внем клокотал до края,—
Так хохотал Кузнец иговорил, вперяя
В живот Людовика Шестнадцатого взгляд,
В тот день, когда народ, неистовством объят,
Врывался во дворец быстрей речной стремнины,
Засаленным рваньем стирая пыль слепнины.
Король еще смотрел заносчиво, но пот
Украдкой вытирал ичуял эшафот,
Как палку— битый пес; арядом эта шельма,
Уставив на него презрительные бельма,
Такое говорил, что пробирала дрожь!
«Тебе не знать ли, сир, что мы за медный грош
Батрачили на всех, безропотны икротки,
Покуда наш кюре нанизывал на четки[4]
Монеты бедняков, пред Богом павших ниц,
А наш сеньор влесах травил зверье иптиц?
Тот плетью нас лупил, аэтот— крепкой палкой,
Пока не стали мы под стать скотине жалкой
И, выплакав глаза, пошли за кругом круг.
Когда же полземли вспахал наш нищий плуг
И каждый лег костьми на барском черноземе,—
Тогда подумали они онашем доме
И стали по ночам лачуги наши жечь.
Вот невидаль: детей, как пироги, испечь!
Нет, яне жалуюсь. Считай, что все— забава,
И можешь возразить: ты ввел такое право…
И вправду, чем не рай, когда виюньский зной
В амбар въезжает воз, нагруженный копной
Огромной? Идождем листы всадах примяты,
И от сухой травы исходят ароматы?
И вправду, чем не рай— поля, поля кругом,
И жатва, игумно, забитое зерном?
Да что там говорить! Коль ты силен имолод,
Скорее горн раздуй ипой, вздымая молот!
Себе любой из нас ипахарь, икузнец,—
Когда ты человек, иесли щедр Творец!
Но это все уже давным-давно приелось…
Теперь-то яумен, имне по нраву смелость,
Ведь если молот есть ипара крепких рук,
Что ждать, когда придет сиятельный индюк
С кинжалом под плащом игаркнет: “Марш на поле!”?
А ежели война— пусть сам воюет вволю!
Нет, он опять ко мне: теперь отдай сынка!
Что ж, япростолюдин. Аты король. Пока.
Бубнишь: “Я так хочу!” Авот по мне, так глупо,
Что взолоте твоя роскошная халупа,
Что ходят гоголем, напялив галуны,
Твои бездельники, спесивы ипьяны.
Ублюдков наплодив, ты отдал им на откуп
Честь наших дочерей, мечтая: “За решетку б
Отправить голытьбу!” Амы хребтом своим,
Собрав по медяку, твой Лувр озолотим!
Ты будешь пить да жрать, все слаще, все жирнее,—
А прихвостням твоим висеть унас на шее?
Нет! Мы прогнали прочь постыдный страх иложь,
Продажным никогда Народ не назовешь.
Пусть пыль столбом стоит там, где тюрьма стояла:
Здесь было все вкрови, от кровли до подвала,
И это— наша кровь! Что может быть верней,
Чем