– Да, жалок человек, подавлен, озабочен;
Одежду носит он, болезненно порочен;
Его прекрасный торс попорчен втолкотне;
Подобно идолу вбезжалостном огне,
Искажена теперь былая стать атлета,
Который хочет жить хоть вкачестве скелета,
Уродством клевеща на прежний стройный мир;
Твой лучший замысел, твой девственный кумир,
Когда бы женщина вскудели нашей скудной
Вновь приобщила нас кбожественности чудной,
Чтобы могла душа, как прежде, превозмочь
Темницу бренную, земную нашу ночь,
И, несравненная, сравнилась бы сгетерой,
Но нет! смеется свет над гордою Венерой,
Как будто красота ее заклеймена!
О, если бы вернуть былые времена!
Все роли человек сыграл вземной юдоли —
И вблизком будущем, возжаждав прежней воли,
Кумиры сокрушив, низвергнув их закон,
Постигнет небеса, откуда родом он.
Восторжествует мысль над суеверным страхом,
И вчеловеке бог, порабощенный прахом,
Восстанет, обожжет сиянием чело —
И, убедившись, что прозревшему светло,
Вернешь ему размах исилы дашь для взлета
Ты, ненавистница ветшающего гнета;
Возникнешь снова ты средь солнечных морей
С неотразимою улыбкою твоей,
Безмерную любовь распространяя вмире;
И затрепещет мир, уподобляясь лире,
В ответ на поцелуй, который ты сулишь!
– Возжаждал мир любви, ты жажду утолишь.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Воспрянет человек смечтой своей свободной,
И светоч красоты извечно первородной
В нем бога пробудит, чей храм— святая плоть;
Готовый скорбь свою былую побороть,
Захочет человек исследовать природу,
Чтоб кобылица-мысль почуяла свободу
И снова, гордая, решилась гарцевать,
И сверой человек дерзнул бы уповать.
– Зачем отверзлась нам лазурь немою бездной,
Где звезды втолчее родятся бесполезной?
Когда бы, наконец, мы вознеслись туда,
Увидели бы мы огромные стада
Миров, спасаемых впустыне безучастной
Премудрым пастырем, который волей властной
В эфире движет их, вверяя свой глагол
Тому, кто верою сомненье поборол?
Так, значит, мысль— не бред, иесть умысли голос?
А человек, созрев, как слишком ранний колос,
Куда скрывается? Быть может, вокеан,
Где всем зародышам свой срок навеки дан,
Чтоб воскрешала всех всвоем великом тигле
Природа, чью любовь еще не все постигли,
В благоуханье роз не распознав себя?
Незнанье нас гнетет, беспомощных губя,
Химеры душат нас встремленье нашем рьяном;
Из материнских недр, подобно обезьянам,
Мы вырвались на свет, аразум против нас,
И от сомнения он страждущих не спас.
Нас бьет сомнение крылом своим зловещим,
И унего вплену мы вужасе трепещем.
.