– А ну стой! – прорычали в ухо, и предплечье Ани до боли стиснула чья-то горячая рука.
Она повернулась и увидела молодого охранника с родимым пятном на щеке. Губы его шевелились, но в общем бедламе слов не было слышно.
Что-то тяжёлое навалилось на Аню. Представился осуждающий взгляд Константин Михайловича, очередные подколки Рыжего. Резким, сильным движением Аня вырвалась и полезла прочь из бассейна.
– Стой! – донеслось сквозь крики и топот.
Аня оглянулась и увидела, как молодой охранник поскальзывается на мерных лентах, выловленных другим сотрудником из бассейна, и падает. Она засмеялась и бросилась в боковой проход между сиденьями, свернула в служебный коридор, в еще один. Тяжёлая от воды одежда мешала и путалась под ногами, за Аней по полу вилась дорожка из воды. Тело била дрожь, зубы стучали, в голове опустело.
На ходу Аня открыла телефон и подцепила фото на свою страницу в «Пороге». В плечо больно ударился косяк, заорала сигнализация, и тут что-то с силой толкнуло Аню в спину.
Она упала на бок – телефон отлетел в сторону, в локоть и бедро ударил небесно-голубой, в цвет волн, линолеум. Проскользив по нему по инерции, Аня с трудом развернулась и увидела пузатого охранника. Лицо его перекосило от ярости, он до боли заламывал Ане руки, хотя она даже не сопротивлялась.
– Посмотрим, как ты в полиции побегаешь!
Телефон Ани, лежащий на полу, бренькнул, и она выгнулась дельфином, чтобы посмотреть на экран. Высветилась надпись, что регистрация пройдена, и следом отобразилась страница Ани: пустой список выполненных заданий, пустой список друзей, рейтинг пользователей.
На первом месте висело фото Саши. Её красивое лицо перечёркивала лента, чёрная, как могильный гранит. Голову венчала нелепая золотая корона с недостижимыми для остальных двумя тысячами пятьюстами восьмью баллами.
#8. КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ
Автоматические двери поскрипели и разъехались, в лицо подул прохладный ветерок. Константин Михайлович вышел из супермаркета на одноэтажную старокрымскую улочку, перехватил удобнее пакет с торчащими из него багетом и панамкой, закурил. Тёплый дым заполнил грудь, на сердце полегчало. Уже на ходу Константин Михайлович надел гигантские, как осиные гнезда, наушники, которые ему на пятидесятилетие подарили Слава и Аня. Казалось бы, дурацкий подарок для руководителя следственного отдела, но куда теперь без музыки? Без музыки – тоска, хтонь, увядание. Без музыки…
Константин Михайлович включил радио. Был перерыв между передачами, и играла песня: что-то западное, тяжеловатое. Константин Михайлович такое не любил, но голос вокалиста звучал приятно и бодрил шаг. Менять частоту не хотелось.
Позади осталась четырёхэтажная гимназия и банк, у халяльного магазина Константин Михайлович свернул на Горького и с удивлением заметил сына. Слава подпирал их забор из красного оргстекла и, как подросток, что-то бездумно тыкал в телефоне.
За сыном и забором выглядывал типичный старокрымский домик из самана: побелённые известью стены;