– У тебя горели глаза тогда, – говорил он, снова сев на ступеньки, – не у всех приезжих они такие воодушевленные. И знаешь, я всегда считал, что этот мир двигают именно энтузиасты – те, кто пусть и слепо, но верят в то, что делают. Вера и действия пробивают всё – даже самые толстые и бетонные стены. Именно поэтому я и взял тебя на работу. В кадровом агентстве без энтузиазма никуда. Где эти горящие глаза, Катюш? – спросил он, посмотрев на нее, но не ожидая от нее ответа. Она промолчала, а Влад опустил глаза, но через мгновение снова их поднял, посмотрев на Катю, – ты тогда сказала самую главную фразу, которая меня обезвредила, – Влад подходил к финалу своего мысленно сконструированного разговора, который двигался почти что строго по сценарию и лишь с небольшими отклонениями.
– Какую же? – спросила Катя.
– Что ты никогда не сдаешься, – серьезно произнёс Влад.
Они молчали примерно с минуту. Влад выжидательно смотрел на Катю.
– Ну хорошо, – неуверенно сказала Катя и опустила голову вниз на этих словах, – давай попробуем. Но я очень боюсь. Мне кажется, ничего хорошего из этого не выйдет.
Часть вторая.
Рокировка.
18.
Прошёл почти месяц с той самой поездки Игоря Владимировича к родителям. Он уже немного успокоился, забылся в суете будних дней и домашних забот. И как-то вечером в воскресенье, неожиданно, отец ему позвонил.
Он сначала не хотел брать трубку: вертел в руках смартфон, выключив на нем звук, долго смотрел на слова «Папа» на экране и тяжело вздыхал в раздумьях. Но все-таки взял.
– Игорёш, – тихо говорил Владимир Иванович, – давай спокойно поговорим, встретимся.
Сын молчал. Он бегал по комнате глазами, соображая, что сказать, но ничего подходящего ему на ум не приходило.
– Игорёш, – отец в телефонной черноте и пустоте мобильных волн звал сына через десятки километров.
– В понедельник на нашем месте в девять, – отчеканил Игорь Владимирович, имея ввиду вечер, и отсоединился. Он знал, что отец понял то, о чем он говорил. «Наше место» в их семье именовалось любимым рестораном, где они на протяжении многих лет отмечали все дни рождения, юбилеи, годовщины; и там же Игорь Владимирович когда-то сделал Марине предложение. Ресторан располагался в тихом районе Петербурга, что в обиходе звали Коломной.
Можно ли их было назвать семьей теперь – Игорь Владимирович сомневался и в последний месяц часто размышлял над этим. Все рассыпалось вмиг в его душе после тех слов и всех бусинок уже было не собрать в прежний браслет – что-то укатилось далеко-далеко, а то и вовсе потерялось.
Понедельник выдался дождливым. Плюсовая температура создала в городе и на дорогах огромные лужи, в которых шинами автомобили толкли подтаявший снег с реагентами. Дождь, словно кара небесная, не прекращал лить с самого раннего утра. После работы Игорь Владимирович заехал домой, чтобы переодеться и помочь Марине с Верой. Он натянул на себя плащ и бросив Марине: