– Ничего. Только имя, – правдиво ответила Змену. Затем добавила: – Смутно помню, как меня привезли в Приют, но это было уже потом, года через два или три.
– Значит, мама тебя найдет, да?
– Да. Как только я стану знаменитой.
– Вот как, – злобно фыркнула Наставница. – Откуда такая уверенность? Гадаешь по чаинкам или кофейной гуще? Не посмотришь еще на грязную посуду, вдруг и нам чего нагадаешь?
– Я наказана? – спросила Змену.
– Да. Как иначе тебе объяснить, что врать это плохо?
Упрямая убежденность в своей правоте раздражала Наставницу, ей хотелось, чтобы Змену созналась, что это все она придумала. Но девчонка отказывалась признавать свои воспоминания выдумкой.
Перемыв посуду на кухне, Змену вернулась в детскую.
– Змену! – наигранно дружелюбно встретила ее Наставница. – А мы тут все ждем, когда ты придешь и расскажешь нам новую историю. Расскажи, что еще ты помнишь? А?
– Ну… – неуверенно потянула Змену, еще не понимая тона Наставницы. – У мамы были длинные волосы, она заплела их в косу, я помню…
– Помнишь?! – Наставница презрительно поджала губы. – Змену, ты приехала сюда из госпиталя, где и родилась. Ты не можешь помнить свою мать, ты ее никогда не видела!
Все, кто был в детской, засмеялись.
– Я говорю правду! – возразила Змену. Слишком поздно она поняла, что Наставница насмехается над ней.
– Змену! Твои фантазии не делают тебя особенной, зато они обижают других детей. Ведь мы учим вас быть честными и всегда говорить правду.
– Я так и делаю! – от бессилия Змену готова была расплакаться.
– Не могу понять твоего упрямства, – Наставница сложила ладони вместе и покачала головой, всем видом показывая, как Змену огорчает ее. Она ждала раскаяния и извинений, но девочка смотрела прямо, не отводя глаз, с яростной озлобленностью и отчаяньем дикого звереныша.
– Вы просто не хотите мне поверить, – выкрикнула Змену.
– Думаю, тебе нужно дать еще времени на размышления. Спустись вниз, спроси у привратницы ключи от чулана. Возьмешь ведро, тряпку и вымоешь весь коридор на первом этаже и лестницу у спален. И незачем на меня так смотреть, давай, иди.
Змену выскочила из детской, вытирая слезы несправедливости и обиды. Чуть позже, полоща тряпку в холодной воде, Змену подумала, что уж лучше в одиночестве мыть пол, чем сидеть среди других детей и слушать их отвратительные шутки про ее память и мать.
Громко хлопнула входная дверь. Ирица и Мина старательно топали по деревянному полу, оставляя грязные следы. Они прошли мимо Змену, остановились у ведра, и Мина со злостью плюнула в воду:
– Для нас мама это святое. А ты, видно, родилась в хлеву, со свиньями, раз выдумываешь такое про свою мать.
– Не подходи к нам, и рядом не садись.