Выглядят богаче, и цепь еще
На шее висит в придачу.
Высокие у обоих сапоги,
Перчатки для стрельбы из лука…
Анри де Штиль снял свой
Открытый итальянский бацинет.
И все увидели, что кроме их одежды,
В чертах лица различий нет.
На лицах всех неиссякаемое удивление,
Все ждут от герцога решения.
И Вильям Ротенбургский должен был
Какое-то решение принять.
Он не заставил себя долго ждать:
«Конечно, эти двое
Дьявольски похожи.
Причину этого узнать
Мы позже сможем.
Сейчас же эти воины
Должны стрелять.
Хотелось бы нам победителя
Средь лучников узнать».
Интрига вновь сама к нам мчится,
Держа копье наперевес.
Нам интересно – что еще случится.
У всех к турниру новый интерес.
Ну, что ж, придется им стрелять!
Как им еще свою судьбу пытать?
Они сюда за тем и прибыли
И не привыкли отступать.
По-очереди первым
Анри де Штиль стрелял
И точно в центр мишени
Конечно же, попал.
Его уже успели зрители
Овациями щедро наградить,
А он с улыбкой смотрит
На соперника, на Марка —
Сумеет ли его соперник
Успех сей повторить.
А Марк спокойно на рубеж
Стрелять выходит,
И тетиву он пальцами
Тремя до уха взводит.
Одно мгновение – стрела со свистом
Из лука Марка вылетает,
Стрелу Анри де Штиля
По середине разделяет,
И в ту же точку попадает.
Великолепный выстрел,
Тиль доказал свое умение,
И у присутствующих вызвал
Восторг и изумление.
И видят все – стрела в стреле торчит.
О чем нам это с вами говорит?
О том, что победитель не выявлен пока.
И новый выстрел им, бесспорно, предстоит.
Теперь обязан первым
Марк Тиль стрелять.
Однако, что же происходит?
Он просит у герольдов позволения —
Со стрелами щит не менять.
Прицелился он быстро и каждый,
Кто с трибуны все это видел,
Свое дыхание затаил…
А Марк, не дрогнувшей рукой,
В свою же первую стрелу
Другую в точности всадил.
И резкий, дружный выдох: «Ах!»
У всех не удержался на губах.
Как, неужели так бывает —
Стрела в стрелу, и в точности,
Второй раз попадает?
Да, вызов, безусловно, брошен.
Анри де Штиль был, как и все,
Подобным метким выстрелом
Немного огорошен.
С его лица, до этого сиявшего,
Довольная улыбка испарилась,
В глазах, прищуренных,
Какая-то вдруг искра зародилась.
Всегда привык он побеждать,
Не мог