Народу не нравится, как полицейские ведут дела, как они все пропускают мимо ушей. Увы! В таком поведении есть смысл. Однако, прежде чем подробно объяснить, расскажу одну страшную историю. Когда вы ее узнаете, я вновь вернусь к первому вопросу, так, наверное, будет правильнее и убедительнее. Ну, так и поступим.
Должна была светить луна, но ее заслонили темные тучи, повсюду было черным-черно. Я как раз нес ночную вахту в одном глухом месте. Мои сапоги были подбиты железом, кроме того, в те времена каждому полицейскому полагался японский клинок, и когда вокруг спали даже птицы, а я шел, слушая, как цокают мои сапоги и гремит сабля, то ощущал одиночество и даже некоторый страх. Если вдруг мелькала кошка или раздавался крик птицы, мне становилось как-то не по себе, я заставлял себя выпрямлять грудь, но на сердце у меня было пусто-пусто, как будто впереди поджидала какая-то беда. Не то чтобы я боялся, но и решимостью тоже не был преисполнен, душу охватывало странное смятение, а на ладонях выступал холодный пот. Обычно я был храбрым, и, скажем, присматривать за покойником или в одиночку сторожить дом, где случилось убийство, для меня не составляло проблемы. Не знаю, почему в тот вечер меня одолела робость, и чем больше я стыдил себя, тем сильнее чувствовал скрытую опасность. Шага я не прибавил, но в глубине души мечтал поскорее отправиться в обратный путь и вернуться туда, где был свет и друзья.
Вдруг послышались выстрелы! Я замер, но духом, наоборот, воспрянул. Явная опасность как будто помогала бороться с робостью, а страх порождала тревожная неопределенность. Я прислушивался, подобно тому как стрижет ушами лошадь, идущая ночью. Вновь выстрелы и снова! Все затихло, я ждал и вслушивался, но стояла мучительная тишина. Увидев молнию, всегда ждешь раскатов грома, и сердце мое забилось быстрее. Бух-бух-бух – со всех сторон занялась стрельба!
Храбрость моя снова пошла на убыль. Услышав первые выстрелы, я приободрился, но, когда их стало много, я понял, что ситуация по-настоящему опасна. Я ведь человек, а людям свойственно бояться смерти. Я бросился бежать, но, пролетев несколько шагов, резко затормозил и прислушался. Стрельба усилилась, ничего не было видно, вокруг черным-черно, только грохот выстрелов. Почему стреляют, где стреляют? Я был во тьме один и прислушивался к стрельбе, доносившейся издалека. Куда бежать? Что