Бо проводит ладонями по бедрам.
– Хотел бы я знать, любила ли моя мама сладкое, – отвечает Бо, всматриваясь вдаль. – Она умерла, когда я был очень маленьким.
Я смотрю на него и думаю о последних нескольких месяцах без мамы. Каково было бы жить без многих лет ее терпеливых наставлений. Каково было бы не только жить в мире, лишенном ее смеха, но и вообще никогда его не слышать.
Но, когда Бо поворачивается ко мне, его лицо лишено какого-либо намека на грусть. Парень встает и протягивает мне руку, он улыбается, когда я беру ее.
– Не будем омрачать сегодняшний день.
И со сладостью, которая все еще сохранилась на моих губах и кончиках пальцев, я следую за ним.
Цзя в представлении Бо – это место, которое способно вызвать восторг у маленького ребенка. Парень поистине внимательный проводник, мы пробираемся через центр города, который ведет к чайной. Я ловлю себя на том, что иду медленно, чтобы подольше насладиться путешествием, но в конечном итоге Бо остается верным своему слову, и мы входим в район, в котором расположены чайные.
Диву даюсь, как мои родители могли когда-то давно уехать из этого места, которое наполнено цветом и светом – этого здесь куда больше, чем в воспоминаниях мамы.
У входов висят фонари, на которых каллиграфией написаны названия заведений. «Лотос». «Пион». «Магнолия». Похоже, выбирать в качестве названий цветы – местная особенность.
Шатер рядом со входом в Дом Лотоса битком набит детьми. Мы останавливаемся и наблюдаем за тем, как занавес распахивается и под бурные аплодисменты на сцену выходят куклы.
– Однажды жил-был император, который в самом расцвете сил умер от потницы и оставил двух принцев, которые были слишком молоды для того, чтобы править, – начинает невидимый рассказчик. – Но их мать, которая позже стала вдовствующей императрицей, вышла из своего дворца и заняла место при дворе позади старшего принца. Она направляла его и учила тому, как быть мудрым. Когда принцу исполнилось двадцать два года, он стал достоин трона, а когда ему стукнуло тридцать два, принц устроил охоту, чтобы отпраздновать свой десятый год правления.
По сцене порхает белый олень, а за ним на коне следует император. Но случайная стрела пересекает их путь и поражает императора в плечо. Несколько детей в зале ахают, увиденное настолько поражает меня, что я хватаю Бо за рукав.
Он смеется.
– Осторожнее, марионетки могут быть смертельно опасными.
Я слегка толкаю Бо в ответ, удивляясь тому, насколько комфортно чувствую себя рядом с ним, хотя знаю его совсем недолго. Ощущение, будто мы с ним были знакомы в другой жизни.
– Глубоко в лесу, – продолжает рассказчик, – подобное происшествие могло стоить ему жизни, но императору повезло, что неподалеку жил шеннон-ши.
При упоминании шеннон-ши глаза