– Я буду наказывать тебя, пока ты не закричишь, пока не забьешься на моем члене в таком экстазе, что у тебя больше не останется никаких сомнений в моей любви.
От его слов у Персефоны перехватило дыхание, и ее магия пробудилась, растекшись теплом по ее коже.
– Будьте добры сдержать свое обещание, лорд Аид, – она прижалась к его губам своими.
Вдруг стена позади Персефоны поддалась, и она вскрикнула, а Аид пошатнулся вперед. Ему удалось не дать им обоим упасть на пол. Восстановив равновесие, он поставил ее на ноги. Она заметила, как он держит ее – защищая, обхватив рукой ее плечи. Богиня повернула шею и обнаружила, что они в обеденном зале. За банкетным столом сидели все подчиненные Аида, включая Танатоса, Гекату и Харона. Стена, к которой они прижимались, оказалась дверью.
Аид откашлялся, а Персефона уткнулась лицом ему в грудь.
– Добрый вечер, – поздоровался Аид.
Ее удивило, каким спокойным был его голос. У него даже не сбилось дыхание, хотя она слышала, как бьется его сердце.
Богиня подумала, что сейчас Аид извинится и исчезнет, но вместо этого он произнес:
– Мы с леди Персефоной умираем с голода и хотим остаться наедине.
Она замерла, а потом ткнула его в бок.
Да что он творит?
Люди тут же задвигались, убирая тарелки, столовые приборы и огромные блюда с нетронутой едой.
– Добрый вечер, миледи, милорд.
Они поспешно покинули обеденный зал с блестящими глазами и широкими улыбками. Персефона с ярким румянцем на щеках не поднимала взгляд, пока народ Аида выходил в коридор, чтобы поесть где-нибудь еще.
Когда они остались наедине, Аид, не тратя времени зря, прильнул к ней и вел назад спиной, пока она не уперлась ногами в стол.
– Ты ведь это не всерьез?
– Еще как, – ответил он.
– В обеденном зале?
– Я очень голоден, а ты?
Да.
Но богиня даже не успела ответить. Аид поднял ее на стол, встал у нее между ног и опустился на колени, как слуга перед своей царицей. Его руки поднялись вверх по ее голеням, приподнимая платье. Его губы дразнили ее, скользя по внутренней поверхности бедер, пока не достигли ее лона.
Персефона изогнулась над столом, едва дыша, в то время как беспощадный язык Аида проник в нее, а его короткая бородка терлась о чувствительную плоть, создавая восхитительные ощущения. Она потянулась к богу и вплела пальцы ему в волосы, извиваясь под его прикосновениями.
Аид крепко сжимал Персефону, впиваясь пальцами в тело, чтобы удержать ее на месте. Крик вырвался у нее из груди, когда его губы сомкнулись на чувствительном холмике, а язык сменили пальцы, наполняя и растягивая, пока взрыв наслаждения не накрыл ее с головой.
Она была уверена, что сияет.
Это был восторг, эйфория, экстаз.
Который прервал стук в дверь.
Персефона замерла и попыталась сесть, но Аид удержал ее на месте и зарычал, глядя на нее со своего места у