Сказали, фотограф придёт после уроков. Что же делать? Как раз сегодня я забыла дома фартук, а пояс вообще не знаю, куда подевался… Лучше я не буду фотографироваться!
Римма возмутилась:
– Как это? Если тебе не нужны наши фотографии… Мне, например, твоя нужна.
– У меня нет фартука.
– Я дам тебе свой.
– А ты?
– Обойдусь. И давай, я переплету тебе косички.
Наверно, я не решилась попросить у мамы денег и на эту фотографию.
Римма крайняя во втором ряду сверху, в форме без фартука и без галстука, умное спокойное лицо.
У неё и сейчас такое, когда я жалуюсь ей на свою жизнь. Странно, в детстве – не жаловалась. А она сидит за столом, спокойная и внимательная, слушает и кивает сочувственно.
Я на снимке рядом. Римкин фартук мне маловат и сидит косо, светлые волосы выбиваются на висках из косичек и лежат крутыми колечками, бровки чёрные, лицо строгое и преисполненное собственного достоинства. Надо же!
А вообще – обычная девочка, как все.
Только пишу стихи. Показываю их всем, Лиля Смолякова, она сидит позади нас с Римкой, собирает мои листочки и переписывает в тетрадь.
На той Люсиной фотографии пятого класса, на обороте, аккуратным почерком переписаны наши имена и фамилии. У одной девочки почему-то рядом написано – акушерка. А у меня – поэт! Была, была известность уже в пятом классе!
И катится зима, катится…
Я очень занята – Вовку в садик, музыка, уроки. Конечно, рядом с тетрадью можно положить интересную книгу.
Библиотекарь во Дворце пионеров маленького роста, на неё не надо смотреть снизу вверх.
– Расскажи, пожалуйста, что в твоей голове осталось от этой книги. Ты её проглотила за два дня.
Я пересказываю книгу, в паузах спрашиваю:
– Представляете? – Голос мой дрожит и замирает, будто я сама переживаю эти необыкновенные приключения.
– Понятно. Тебе надо идти в драмкружок. Ты занимаешься самодеятельностью в школе?
Театр ещё только стучался мне в душу. Чёрная тарелка репродуктора никогда не выключалась, моё поколение выросло на прекрасных передачах, как нынешнее растёт на боевиках. Вся внутренняя культура из этой тарелки, не считая книг, конечно. Особенно театр у микрофона – я могла простоять целый спектакль с веником в руке!
Но я ещё не знала своей Судьбы и ходила по коридорам с высокими дверьми, как тогда, в Грозном, во Дворце культуры.
– Я всегда читаю стихи на школьных праздниках. А в драмкружок не могу, я хожу на музыку.
18. Гость
В тот выходной на кухне было особенно шумно. Мама с тётей Шурой обсуждали, что готовить на обед.
– Фаршированная рыба украсит любой стол, – громко говорит тётя Шура. Ещё стол украшала непривычная для нашего дома бутылка. Может, её принёс гость?
Помню, как радушно угощала его тётя Шура. И плотную его фигуру, когда он вставал из-за стола. Меня потрясло само его появление в нашем доме, в папином доме, в жизни нашей семьи.
Он приходил каждый день