Мне каждый год возвращали рукопись с плюсами на каждой странице и двумя отрицательными рецензиями – моего сверстника, Халупского, и Гарнакерьяна, в то время одного из главных ростовских поэтов.
И этот самый Гарнакерьян сейчас говорил с трибуны, как важно поддерживать молодых.
– Мы их, как птенцов, подсаживаем на забор, чтобы им легче было взлететь! Это как протянуть руку пловцу, помочь ему сесть в лодку!
Я не собиралась выступать. Привыкла относиться иронически к таким кампаниям. Но выносить такое фарисейство!
– Можно мне пару слов? Спасибо. Я хочу сказать, что помогать нам не надо, мы уж сами как-нибудь. Не надо нас подсаживать на забор, тянуть в лодку. Главное, не мешайте, не бейте нас вёслами по рукам и по голове. А то один прозаик сказал в коридоре, что ему хочется повеситься от безысходности…
Секретарём ростовского отделения Союза тогда был Александр Александрович Бахарев, добрейший человек. Сейчас он был вне себя. При всех! При райкоме, горкоме, обкоме! И тот прозаик почему-то обиделся на меня…
И года три меня не включали в число надежд донской литературы. На мою литературную судьбу это, естественно, никак не повлияло.
Где взорвать, где перекрыть
Опять у меня не было времени заказать бронь на гостиницу. Сидела в вестибюле самой что ни на есть непритязательной, на ВДНХ. У неё было одно преимущество – здесь не выгоняли на улицу в двенадцать ночи. И была надежда, что утром тебе всё же дадут узенькую кровать в номере на несколько человек, после ночи в кресле она покажется царским ложем.
Утром я вошла в номер на троих. Соседок не было, сейчас посплю часок и поеду заказывать пропуска на завтра.
Вернулась днём. Ключа у дежурной не было, но дверь оказалась на замке.
– Стучите, там они, – крикнула дежурная с другого конца коридора.
Я постучала осторожно. Подождала и постучала снова.
Вышла женщина в халатике, поправила волосы, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
– Извините… Вы наша новая соседка? А я пришла – чемодан стоит у третьей кровати. Я вас очень прошу, погуляйте часок! Понимаете, я приехала не одна. У нас с ним просто никакой другой возможности…
Я почувствовала, как кровь хлынула мне в лицо, и от этого мне стало ещё больше стыдно.
– Что вы, это вы меня извините! Конечно, пойду пообедаю в ресторан, у меня сегодня свободный день, но я ночь просидела внизу…
– Через час мы уйдём, я вам обещаю.
В ресторане царил приятный полумрак, всего несколько столиков были заняты.
В то благословенное время даже моя не такая большая зарплата позволяла пообедать в ресторане и заказать порционное блюдо.
Голодной мне нельзя ходить в продуктовые магазины и смотреть ресторанные меню.
Здесь есть солянка, прекрасно. И салат, и бифштекс, и пиво! И мороженое!
Молодой официант принёс пиво, салат