такого толстокожего бесстыжего старика, как я, прошиб холодный пот. И вдруг через время, достаточное для гребли по воде на расстояние каких-нибудь двух полей батата, такое началось! С дальней стороны бухты из-под воды одна за другой взлетают стаи рыбешек, взрывая всю поверхность моря, как будто обрушился сильный шторм. Летучих рыб видимо-невидимо, столько же, сколько песчинок на берегу, и в скользящем полете они напоминают потерянные души, повергающие в смятение отважных воинов. Сы!.. бум!.. сы!.. бум! – то одна, то другая стайка в беспорядочном полете пытается оторваться от преследователей, и звуки, похожие на удары волн о берег, захватывают спокойствие ночного неба. Похоже на тысячи случайных стрел, вонзающихся в лодку, причиняющих боль мышцам отважных воинов. Восклицания «Нга!», означающие боль, раздаются беспрерывно. Я тут же бросаюсь на дно лодки, крепко обхватив голову руками, и мою дряблую спину, казалось, плетьми терзают злые духи, причиняя страшную боль. Я терплю это, не смея произнести ни слова проклятия в их адрес. В конце концов, это рыбы, данные нам Небесными Богами. Тем более они спасаются бегством, пытаясь оторваться от крупных охотников. Вот дела, то нет и нет, а то все море заполнили. Спустя минуты, достаточные, чтобы съесть клубень таро, я, наконец, перевел дух и пришел в себя, как говорится, «небо прояснилось после дождя». Я касаюсь спины, в которую только что до боли врезалась летучая рыба, и медленно выпрямляю поясницу. Позвоночник звонко хрустнул, возвращаясь в исходное положение, отчего мне стало намного легче. А потом широко открытыми глазами гляжу в лодку: зрелище ну просто сказочное – в нее набилась почти сотня рыбешек. Я сделал еще один вдох, расслабил мышцы, потянул сеть, но она, казалось, зацепилась за рифы и ее нельзя вытащить. Ну а теперь что мне делать, спросил я в своем сердце.
После непродолжительной атаки «серебряных стрел, разящих без разбора», сердца отважных воинов наполнились радостью. Пусть рыбешки избежали гибели от зубов хищников, но они не смогли увернуться от сетей, которые расставили люди. В эти минуты они беспомощно трепыхаются в позе взмывающих в воздух летунов, оказавшись в сетях посреди поплавков, борются до тех пор, пока не выдохнутся. Хлоп!.. хлоп! – брызги серебристо-белой пены на темной морской глади, зрелище редкостное и захватывающее дух, настоящий серебряный мирок. Все усердно работают, чтобы вытащить улов из сетей. Когда ночь темна и дует сильный ветер, а все звуки мироздания стихают, люди не позволяют себе восторженного смеха, как будто переполняющая радость в груди гармонирует со спокойствием ночи, подавляя неуместные звуки. Видно только, как на смуглой коже то и дело появляются пятна от брызг, словно серебристо-белая чешуя. Когда деревянные лодки бросает на волнах то вверх, то вниз, из одной стороны в другую, они напоминают блуждающие огоньки душ, чье войско потерпело поражение, или белые глаза маленьких злых духов, явившихся на море.
На этот раз улов богатый – первая победная весть после Ритуала призыва рыбы. И теперь меня здорово беспокоит, что добычей завалена вся лодка, да еще и сеть собрана
