Политическая наука №3/2011 г. Современная политическая социология. Сергей Патрушев

свойственного им фрейма – интерпретативной схемы, используемой для выбора стратегий индивидуального или коллективного действия. Эти стратегии могут существенно отличаться по целям и средствам их достижения даже при наличии одинаковой когнитивной компетенции в истолковании ситуации с гражданскими правами и обязанностями (если, например, граждане не связывают свободы с объемом их формально или реально существующих прав).

      Когда стиль мышления интерпретируется как сочетание когнитивной и коммуникативной компетенций, то в процессе рефлексии над практиками у респондентов может возникнуть своего рода контроверза должного (относящегося к трансцендентному миру ценностей) и сущего (представляемого в виде наличного порядка). По замечанию Эвиатара Зерубавеля, стиль мышления человека ограничен его кругозором, который определяет релевантность того или иного явления и, соответственно, неотделим от понятия социальной упорядоченности. Соотношение сущего (возможного) и должного (правильного) определяется опытом, своего рода «оградой» – «специфической областью, которая включается в поле нашего восприятия как релевантная, отделяя все остальное в тень» [Zarubavel, 1993, p. 399]. Сущее как организованный порядок есть предвидимое и ожидаемое, а должное – это правомерное, едва ли не тождественное правильному. Если следовать пониманию ценностей как стандартов правомерности [Padioleau J., 1986, p. 222], то осуществимое или возможное, т.е. реальное, проверяется на соответствие установленному актором порядку значимости способов действия (индивидуальных или коллективных) посредством определения предела возможного и вероятного. В принципе компетенция не тождественна опыту, так как позволяет выйти за известные актору пределы возможного и вероятного, если индивид ориентирован на инновацию, на расширение границ возможного. Компетенция не тождественна и знанию правила, так как включает в себя и рецепт его применения [см.: Padioleau, 1986, р. 64, 68–69]. Вычленение рецептов применения норм и неформальных правил, вероятно, позволяет представить себе, как преобразуется иерархия знания по воспроизводству или трансформации институциональной среды в некий фрейм или (по Ю.Л. Качанову) в «легитимную практическую схему». Эта схема может трансформироваться, если изменится значение ее содержания, которое перестает быть доксой (само собой разумеющимся знанием о легитимном социальном порядке, согласно П. Бурдье [Бурдье, 1993, с. 273–274]). Значимость и распространенность доксы, вероятно, придает ригидность фреймам (легитимным практическим схемам), так как они ««цензурируют и канализируют восприятие и мышление агентов, стимулируют одни и подавляют другие представления» [Качанов]. Отсюда фрейм как интерпретативная схема становится фоновым знанием, позволяющим определять ситуацию и действовать в ней по правилам, само собой разумеющимся в данном контексте. Их контекстуальная самоочевидность задана неэксплицированным