– Ну-у… – неопределенно протянула Ленка.
– Опять, что ли? Подожди, Босого только обыграем, я тебе покажу твою Москву! – Катя положила в углубление сначала немного травы, потом нарванного на опушке леса светло-зеленого мха и наискось – веточку черники с крохотными листочками. Карина протянула ей сорванную у станции розу, она оторвала от розы три лепестка и тоже аккуратно уложила на мох.
– Ага… так…
Карина наклонилась и поправила один из лепестков, Катя посмотрела на нее недовольно, но говорить ничего не стала.
– Гвоздику давайте.
Пурпурную в белую крапинку гвоздику они сорвали на огороде у городской девочки, пока ее тетка развешивала во дворе белье: Ленка упрашивала взять пион, и ей насилу втолковали, что, во-первых, пион в клад не годится, потому что лепестки у него слишком большие, а во-вторых, тетка пропажу пиона обязательно заметит, и назавтра им будет за это нагоняй. Ленка нехотя согласилась и, пока никто не видел, вытащила из грядки пяток еще совсем тощих слабеньких морковок и тут же сгрызла их, едва обтерев от земли о подол футболки.
Катя воткнула в мох несколько цветочков гвоздики.
– Еще бы чего сюда…
Даша, все это время крутившая в руках сорванный просто так бутон топинамбура, положила его на расчищенную землю. Катя взяла бутон, вылущила из него желтые лепестки, расправила их и разложила вокруг цветочков гвоздики, потом накрыла все выпуклым бутылочным стеклышком и с силой прижала.
– Готово!
– Красиво! – Карина наклонилась над «кладом» и дотронулась пальцем до стекла. – Где ты так научилась?
– В школе, где еще учатся. – Катя вытерла руки о траву. – Давай, надо его еще прикрыть как-то, чтобы совсем незаметно было, остальные два сделаем возле моста и под платформой со стороны садоводств. Потом все разделимся и прячемся так, чтобы они нас до вечера не поймали, в семь все снова здесь собираемся.
– Поодиночке, что ли? – переспросила Даша. – А мы не заблудимся?
– Ну что ты как маленькая! – тут же рассердилась Карина. – Мы же далеко уходить не будем, вся деревня-то – четыре улицы…
– Короче, если кого поймают – про клады говорим, что один на футбольном поле, другой у магазина и третий у бабки Степанихи за тубзиком.
– Так ведь по правилам нельзя во дворах прятать…
– А ниче, пусть они к бабке Степанихе влезут, – хихикнула Ленка, – она их если засекет, проклянет, че, пусть потом чешутся или в тубзик бегают… она ж колдунья!
– Колдунья?
– Ну, она батю нашего как в девяностом прокляла, так он с тех пор и пьет, не просыхая. – Катя сплюнула на землю. – Мать говорила, у нас лампочка над крыльцом тогда перегорела, а новой не было, вот он и полез к бабке Степанихе еёную выкручивать, а она в тубзик пошла, увидела, как батя лампочку у нее выкручивает, и прокляла его.
– Да ваш батя и так всегда пил, это вся деревня знает!
– Вот че ты знаешь,