Мы выискивали в их глазах нервозность – ее не было.
Мы выискивали там что-то вроде страха – и не находили.
Выискивали тревогу, любопытство, взволнованность – а видели лишь то, что могло представлять собой надзорный комитет из женщин-врачей, обладающих ледяным спокойствием и явно намеревающихся устроить нам нагоняй за то, что мы туда явились.
И вот шестеро из них шагнули вперед, обступив каждого из нас с двух сторон, и знаками велели следовать за ними. Мы сочли за лучшее подчиниться, по крайней мере поначалу, и зашагали вперед, едва не стиснутые между ними, а остальные плотными рядами обступили нас спереди, сзади и по бокам.
Перед нами предстало большое здание, тяжеловесное, с толстыми стенами, серого камня, не такое, как остальные, и по виду старое.
– Так не пойдет! – быстро бросил нам Терри. – Ребята, нам нельзя позволить им затащить нас внутрь. А ну-ка, вместе…
Мы резко остановились. Начали объяснять им, показывая руками на лес, что мы туда вернемся, и сейчас же.
Теперь, зная все, я со смехом думаю о нас, трех мальчишках, дерзких и отважных, без какой-либо охраны или защиты сунувшихся в неизвестную страну. Похоже, мы считали, что если там окажутся мужчины, то мы сможем с ними сразиться, а если только женщины – то вообще никаких препятствий не возникнет.
Джефф с его старомодными романтическими представлениями о женщинах как о слабых существах, требующих внимания и покровительства. Терри с его ясно подтвержденными практикой теориями, что женщины делятся на два типа: которых он желал и которых не желал; в его представлении «желанных» и «нежеланных». Последних можно было не принимать в расчет – о них он никогда и не думал.
И вот они оказались рядом в большом количестве, явно равнодушные ко всем его мыслям, явно преследующие в отношении него определенную цель и явно способные силой ее добиться.
Тут все мы крепко задумались. Казалось неразумным отказываться идти с ними, даже если бы мы и могли так поступить. Наш единственный шанс был в дружелюбии и цивилизованном подходе с обеих сторон.
Но как только мы попадем в здание, неизвестно, что с нами сделают эти решительные дамы. Мы никак не могли представить себе даже мирное удержание, а если назвать это заточением, то картина складывалась еще более безрадостная.
Так что мы упрямо продолжали стоять, пытаясь ясно дать им понять, что предпочитаем открытое место. Одна женщина подошла к нам с рисунком нашего аэроплана и с помощью знаков спросила, не мы ли те гости с неба, которых они видели.
В этом мы признались.
Потом она снова указала на рисунок, а затем стала поводить рукой в разных направлениях. Но мы сделали вид, что не знаем, где биплан. По правде сказать, мы действительно не очень себе это представляли и весьма невнятно указывали его местоположение.
Нам снова велели двигаться вперед, проложив к двери плотный «живой коридор», так что перед нами лежал лишь один путь.