Его ладонь теплела и приобретала природную эластичность. Я контролировала пульс. Но в этом уже не было необходимости. Грудь вздымалась увереннее, ритм сердца доносился все отчетливее, температура приходила в норму. Стараясь не бередить свое пошатнувшееся сознание, я на веру приняла и изменения в размерах, которые тоже возвращались к естественным параметрам.
– Я сделала все, на что способна. Прости, у меня нет сил. Выпадаюу-у…
По щекам текли слезы, теплая струйка бежала по подбородку и обагряла шерсть пуловера. Мгновение, и я провалилась в пустоту…
– Возвращайся! Слышишь? – Его далекий рык пробивался через толщу помех. Интонация и непереводимый мат говорили о нервном срыве. – Почему я весь в твоей крови? Что ты сделала перед тем, как потерять сознание? Это важно! Говори!
– Ре-а-ними-ровала. – В ушах стояла акустика, усиленная эхом.
Взволнованный голос пробился через слуховые галлюцинации и стал ближе, в нем сквозило неверие:
– Ре-а… Что?! Да как это?
– Элементарно. Ты был без сознания.
– Был. Да! – он потерял всякое терпение. – Что именно ты сделала?
– Прекардиальный удар, непрямой массаж сердца и… – я силилась закрыть лицо руками, но тело не слушалось, – и искусственная вентиляция легких.
– Ты, – запнулся, – за меня дышала? Рот в рот?! – С досады я закусила губу. Не зря. Меня оглушил рев негодующего зверя. – Никогда! Запомни! Никогда! Без моего согласия никаких контактов! Тем более… Аа-а! Я же мог убить тебя!
– Убить?! Ого! Не думала, что настолько задену твои чувства. – я проглотила истеричный ком и с возмущением обнаружила себя в «удерживающей» хватке собственника. Словно ужаленная, подскочила и абстрагировалась от него горькой усмешкой. – Да не пользовалась я моментом! Это было единственным решением.
Голова снова закружилась. Я прикрыла глаза и получила позорный выговор:
– Зачем ты рисковала? – На запястье сошлись тиски.
– Рисковала? Чем? Вернуть к жизни собственного инквизитора? – Стряхнула его руку, без манер утерлась рукавом, неуклюже поднялась на нетвердые ноги и пробормотала под нос. – Пожалуй, я недооценила свои риски.
Он сорвался так, что заложило уши:
– Собою! Твою мать! Будь моя воля – ты даже в одной реальности со мной не родилась!
Меня повело, но соскользнуть на жнивье не позволил скрученный рулоном скирд сена. «Бежать!» – потрясенная грузом осознания, я еще обходила колкое препятствие. Несколько шагов, и снова наткнулась на тирана. Мой бывший пациент был в абсолютном здравии. В роли пострадавшей теперь выступала я. Медленно, словно боясь спугнуть дикого зверька, Гордон смыкал вокруг меня объятия:
– Иди ко мне. Ты не должна была